— Ох, да зачем ты разуваешься! У меня все равно не подметено… Ну ладно, проходи… Подожди — ка! Я на улице и не разглядела: ты прямо как из кровавой битвы! Вся нога в красном…
И правда, колено было в подсохшем помидорном соке.
— В коридоре дверца налево, там умывальник. А на полочке бумажные салфетки. Сходи, вымой и вытри. Выключатель снаружи…
В тесной кабинке пахло всякими туалетными снадобьями. Вода из крана ударила неожиданно тугой холодной струей. Ваня подставил губы. Ему нравилось, что в этом городе можно пить воду прямо из — под крана. Не то что в «матушке — столице». Потом он смыл помидорный сок и прилипшие семечки, вытер колено жесткой бумагой… В этот момент в просторном кармане на бедре зашевелилась, запикала плоская коробочка мобильника. Бабушка Лариса Олеговна волновалась:
— Ванюша, ты где гуляешь? С тобой все в порядке?
Он скривился (здесь — то это можно): терпеть не мог, когда звали его «Ванюша». Но ответил вполне любезно:
— Все хорошо, Лариса Олеговна… — (Они в первый же день знакомства договорились, что ни «бабушкой», ни «бабой Ларой» звать он ее не будет. «Не такая уж я древняя…») — Брожу по переулкам, знакомлюсь с окрестностями. Недалеко от дома. Скоро вернусь. А вы сделаете к обеду окрошку?.. Спасибо!
Он вернулся в комнату. Любовь Петровна мурлыкала простенькую мелодию вальса и расставляла рядом с букетами чашки и вазочки.
— Сейчас все будет готово. Садись к столу…
Ваня боком сел на заскрипевший гнутый стул. Почему — то вдруг застеснялся. Поджал ступни с незагорелым узором, колупнул с колена несмывшееся семечко, глянул за окно. Сквозь тюль смутно видна была тополиная крона. А что еще там на улице — неизвестно.
Мысль о коварных врагах сидела занозой. «Не отступятся ведь, это для них приключение…» Но потом Ваня подумал: «Гляну в щель у калитки; если «ковбои» там, пойду по двору, поищу, нет ли другого пути — через забор или в щель…» Стало поспокойнее.
2
Любовь Петровна принесла чайники, утвердила их на проволочных подставках. Потом — плетеную корзинку с печеньем.
— Давай, Ванечка, я налью. Какую тебе заварку? Покрепче?
— Средне… — сказал Ваня (вообще — то ему было все равно). — Спасибо…
— Накладывай варенье… А скажи, далеко отсюда живет твоя бабушка?
— Недалеко. В профессорском доме, рядом с математическим факультетом. Это наискосок от католического костела, знаете?
— Ну, разумеется! Я, голубчик, весь город знаю, а здешние места тем более. Они — родные… А что, бабушка работает в университете?
— Дедушка работает… — Ваня был рад, что разговор завязался простой, не надо ломать голову, про что говорить. — Он даже не родной дед, а второй муж моей бабушки. Но они давно поженились, меня тогда еще не было… Они с бабушкой жили в Новосибирске, а год назад Константина Матвеевича это дедушка, пригласили работать сюда. Предложили всякие там «улучшенные условия» и большущую квартиру… Я до сих пор путаюсь в ней, в комнатах и коридорах… А Константин Матвеевич радуется: «Впервые в жизни у меня нет проблемы с расстановкой книг»…
— Такие квартиры дают, наверно, лишь известным специалистам.
— А он известный… в достаточной степени… Профессор, доктор всяких компьютерных наук. Что — то связано там с искусственным разумом… то есть с ин — тел — лектом…
Он думал, что Любовь Петровна спросит фамилию деда, но та, видимо, постеснялась. И сказала:
— Ох, я ничего не понимаю в этих вопросах.
— Константин Матвеевич однажды сказал, что он сам ничего в них не понимает. Как — то разговорился и выдал такую фразу… Я даже запомнил ее от слова до слова..
— Ну — ка, любопытно…
— «Мы слишком о себе возомнили. На самом деле база наших знаний — это смесь молекулярных теорий, квантовой механики и древних философий, и мы оттуда тянем соки, как трава с твоей фамилией тянет из полезных растений…»
— Батюшки! А что у тебя за фамилия?
— Фамилия редкая, — с тайной горделивостью сообщил Ваня. — Хотя и совсем не иностранная. По — ви — ли — ка… Есть такой вьюнок, который обматывает другие растения и как бы срастается с ними… Родители как — то заспорили. Мама сказала, что это трава — паразит, а папа рассердился: не может быть паразитом такое красивое растение, красота всегда полезна…
— Папа прав… Он случайно не художник?
— Он виолончелист. В симфоническом оркестре «Мелодии света»…
— Как интересно!.. Да ты пей, пей. И не забывай про варенье… Наверно, ты тоже занимаешься музыкой?
— Я занимался… На фортепьяно, потом на флейте. Только… «не обнаружил талантов»… — Ваня хмыкнул. — Но папа до сих пор не теряет надежды затолкать меня в музыкальный кадетский корпус.
— А тебе, я вижу, не очень хочется?
Ваня двинул плечом:
— Не знаю… Детей ведь не спрашивают. Запишут — и куда денешься… «Ребенок все равно должен быть где — то пристроен»… — Это была мамина фраза. И Ваня замолчал. Потому что дальше могли выскочить слова: «Тем более когда разведенным родителям обоим не до сына…» Но это уже тема не для посторонних.
Любовь Петровна что — то почуяла. Помолчала, позвякала в чашке ложечкой. Спросила чуть стесненно:
— А мама… тоже музыкант?
— Нет, она организатор передвижных выставок. Ездит с картинами и художниками по разным городам… Папа тоже часто ездит, с оркестром… Вот меня на лето и устроили сюда…
— И как тебе здесь?
— Пока неплохо, — дипломатично сказал Ваня. И опять подумал о «ковбоях». Но сказал о другом: — Бабушка взяла у деда и дала мне старый ноутбук. Его можно подключать к Интернету…
— Да, нынешние мальчики сплошь и рядом предпочитают компьютеры книгам… — покивала Любовь Петровна.
Ваня вспомнил, что она — старый библиотекарь. Наверно, ей обидно, что нынче мало читатели. И объяснил:
— Нет, я читаю… Конечно, я не такой уж активный читатель, «Гарри Поттера» одолел всего три тома, но Интернет мне нужен как раз ради книжек. Из него можно выудить то, что нигде больше не найдешь…
— А что именно? — оживилась Любовь Петровна.
— Недавно отыскал редкий роман Жюля Верна «Юные путешественники». Ни в одном собрании сочинений его не встречал…
— Тебе нравится Жюль Верн?
— Очень!
— Но ведь нынешние школьники считают его скучным и старомодным.
— Ну и пусть считают! Мне и в классе говорили, что я «малость того»… — Ваня уже не смущался, он весело крутнул пальцем у виска. — А я все равно… Мне у него нравятся не только самые знаменитые романы, а вообще всё…
— Что же тебя привлекает в этом писателе?
Ваня нервно зашевелил ногами.