Мы тоже выпрямились.
Ян Яныч не стал говорить никаких слов. Просто нажал кнопку. Красный пропеллер шевельнулся, завертелся, превратился в размытый круг. Самолет задрожал «каждой жилкой». Побежал к воде, оставляя на твердом песке узорчатый след от маленьких шин. Птица-чибис (если это был чибис) отошла в сторону, но не улетела. «Эвклид» подкатил к самой кромке песка. «Ой! — толкнулось во мне. — А если в воду?!» Но у самой воды самолет приподнялся и стал набирать высоту.
Само собой получилось, что мы встали по стойке смирно. А Шарнирчик даже отдал честь растопыренными пальцами из черного каучука. Или тоже случайно это вышло, или так полагалось…
Через полминуты самолет был уже высоко и далеко, выглядел игрушкой. Вдруг из него в воду один за другим стали падать цветы-одуванчики. Медленно летели к воде и ложились на ее синеву солнечным пунктиром.
— Вот и все, братцы, — негромко выговорил Ян Яныч. Понажимал кнопки, но самолет продолжал улетать. — Обычное дело. Вредничает, как Шарнирчик с недосыпу…
— А чё я сделал! — сразу возмутился тот.
— Ничего. Просто он не слушается пульта так же, как ты.
— А я тебе кто?! Кукла для выставки?!
— Не кукла, не кукла, — утешил его Ян Яныч. — Ладно, ребята, пошли в машину.
— А как же самолет? — сильно затревожился я.
— Да как обычно. Полетает и вернется…
Мы опять расселись в машине.
На обратном пути я вспомнил про букет.
— Ян Яныч, можно остановиться на минутку? Мама о сирени обмирает всей душой.
— И тетя Ага! — подскочил позади меня Чибис. — Она будет таять от радости двое суток…
— Хорошая идея… — согласился Ян Яныч и тормознул на обочине. — Только у меня к вам просьба, люди: не зовите меня больше по имени-отчеству. И обращайтесь на ты. Мы сегодня вместе запустили самолет, это своего рода общее дело… Как-то объединяет души. Значит, уже не чужие люди. А?
— Ладно! — сразу и охотно отозвался Чибис. А я смутился, но тоже бормотнул:
— Да. Ладно…
Соня рассудительно решила:
— Мы тоже будем говорить «ты», но не «Ян», а «дядя Ян», как раньше. Мы же еще не такие большие, как Чибис и Клим…
— Годится, — сказал Ян Яныч. То есть Ян…
Мы с Чибисом наломали два букета. Я положил пахучую охапку себе на колени. Тяжелые гроздья прохладно защекотали кожу. Большинство цветков были еще бутончиками, но некоторые уже распустились. И я увидел цветок с пятью лепестками. Если не четыре, как обычно, а пять, это, говорят, к счастью. Надо сорвать и съесть.
Цветки сирени похожи на рупоры старинных граммофонов, только малюсенькие. Стебельки у них трубчатые. Возьмешь такой губами, втянешь воздух — и язык защекочет холодная тонюсенькая струйка. Я долго всасывал эту струйку, прежде чем проглотил счастье с пятью лепестками…
Чибис озабоченно сказал, что ему пора домой. Он жил в обшарпанной хрущевке в проулке за Тургеневской улицей. И Ян доставил его к самому подъезду. Потом он отвез на край лога Саньчика и Соню (Бумсель поскулил им вслед, но не сильно). И мы поехали на улицу Красина. Меня не оставляла мысль об улетевшей модели. Казалось, что Ян чересчур беспечен.
— Ян, ты точно знаешь, что «Эвклид»?
Он быстро глянул на меня:
— Ты чересчур тревожная личность, Клим… Я не знаю точно. Однако надеюсь. Говорят, в крепкой надежде залог успеха… Раньше он всегда прилетал.
— А почему он не стал слушаться пульта?
— Наверно, управление перехватил Футурум. Это мой главный компьютер, подарок ребят из лаборатории «Прорва»…
— Какая прорва? — удивился я.
Ян хихикнул:
— Это шутливое название. Означает «Пространство и Разум Вселенского Антивакуума». Люди там занимаются проблемами искусственного интеллекта, который способен проникать в любую точку Вселенной, не считаясь со временем… Слышал про теорию Козырева?
— В книжке Накамуры про нее кое-что написано. Только Накамура сомневается…
— Зря. Вот ребята из «Прорвы» не сомневаются. А прорва она еще и потому, что для проведения опытов жрет массу денег. Я один раз, в критический момент, подкинул им кое-какую сумму, и они возлюбили меня всем сердцем. И подарили одно свое детище — первую модель «Футурума»…
— «Футурум» означает «Будущее», да?
— Примерно так… У меня подозрение, что это «Будущее» они мне сплавили не столько в знак благодарности, сколько из желания избавиться от такой капризной штуки. Она, конечно, мудра, как тысяча Сократов до принятия цикуты, но порой выкидывает непредсказуемые вещи. И своенравна… Шарнирчик по сравнению с этим «символом будущего» — образец дисциплины…
Шарнирчик сказал, что он всегда образец.
— Вот почему Ли-Пун предупреждал, чтобы не совались компьютерную! — догадался я.
— А! Предупреждал уже!.. А вы правда не совались?
— Мы не видели дверь. А то, наверно, не удержались бы…
— А хочешь, я покажу эту штуку сейчас?
Я хотел. Но…
— Ян, как-то нехорошо, если я один. Ребятам обидно будет. Особенно Чибису…
— Клим, не усложняй жизнь. Я покажу тебе, ты потом покажешь ребятам…
— Тогда ладно!
Мы пошли вдвоем. Узкая дверь хитро пряталась между штабелями фанерных ящиков. На ней — жестяная табличка с черепом и надписью: «Не влезай — убьет!» (Я сразу вспомнил рассказ про лодку трех друзей.)
— Никого Футурум, конечно, не убьет, — снисходительно разъяснил Ян. — Он понимает, что создан для человеческой пользы. Но выкинуть шуточку, от которой волосы дыбом, — это он способен…
Ян толкнул дверь, и она отъехала.
— А почему не заперто? — спросил я.
— Бесполезно. Шарнирчик повадился сюда, они с Футурумом любят философские беседы. А отпирать замки этот ржавый философ не умеет, постоянно ломает их. Ну, я и плюнул…
Мы шагнули в низкую комнатку без окон, с неярким плафоном на потолке. Футурум оказался сундуком старинного вида, с горбатой крышкой, окованной жестяными полосками. Впрочем, возможно, это был настоящий сундук, который приспособили под компьютерный кожух. Рядом блестел матовый стеклянный шар на высокой треноге. Диаметром чуть меньше метра. От сундука к шару тянулся кабель толщиной в мою руку. В серебристой оплетке. Я сразу понял, что шар — это дисплей, хотя на обычный экран он был вовсе не похож. В нем, даже в невключенном, ощущалось внутреннее пространство.
Я заробел. Спросил шепотом:
— А как включается?
— Без всяких кнопок. Голосом… — ответил Ян. Тоже шепотом. — Надо сказать: «Футурум-Футурум-Альфа»…
— А что такое «Альфа»?
— Да ничего. Просто часть пароля… Попробуй. Только не шепчи, говори отчетливо.