В море и небе
Радостен смех.
Море и небо,
Небо и море —
Нет в них печали,
Нету в них горя…
Какой-то субъект в темных очках и широкополой шляпе роется в карманах своего костюма. Он достает оттуда монету и, размахнувшись, швыряет ее на площадку. Та падает к ногам мальчика. Субъект, довольный своей ловкостью, оглядывается вокруг. Несколько человек аплодируют ему, а затем смотрят на Нааля. Ударом ноги он сбрасывает монету с площадки, и она, серебрясь на солнце. падает в море. Поет Нааль:
Будь ты хоть самый
Богатый на суше,
Моря и неба
За деньги не купишь.
Море и небо,
Небо и море —
Волны с ветрами
И скалами спорят.
Люди смеются над субъектом в темных очках, и он покидает пляж. План Нааля
Вдруг Нааль услышал, что его зовут. Внизу стояли друзья.
— Лезьте сюда! — крикнул он им.
Мальчики забрались на площадку. Тут Эник и рассказал обо всем: о свей находке, о том, что он живет у профессора, об ошибке Бенэма Аргона.
— Профессор говорит, что заболел от простуды, но, по-моему, от того, что сильно расстроился. Он не может себе простить, что продал Бахбуру оружие, — говорил Эник.
— Теперь этот убийца будет уничтожать забастовщиков, начнет войну на весь свет и ничего с ним не сделаешь, — волновался Азик.
— Сдох бы он, — мечтательно сказал Рум.
— Толку будет мало. Он не один, — заметил Нааль.
— Надо предупредить всех рабочих, — предложил Эник. — И как можно скорее.
— По-моему, спешить некуда. Всем известно, что Железный Бахбур трус. Он побоится сразу показать инженерам чертежи — вдруг украдут! А еще эти самые пушки построить надо, — сказал Рум.
— Если так, надо вернуть пластинку с чертежами, — вдруг проговорил Нааль.
— Как?
— С ума сошел!
— Как вернуть?
— Невозможно…
Но Нааль упрямо мотнул головой:
— Надо пробраться в дом и достать ее.
— Как пробраться? — спросил Рум.
— Как-нибудь.
— Поймают — убьют, — тихо сказал Азик.
— А если не достать пластинку, сколько человек убьют Розовым Лучом, — скрипнул зубами Эник.
— Шхуна капитана Румба! — вдруг крикнул Азик.
В море шел парусный корабль.
— Бежим в порт, — скомандовал Нааль.
И снова друзья помчались по каменным плитам старых переулков.
Шхуна спустила паруса и, включив двигатель, подошла к молу.
У причала уже толпились десятка три мальчишек.
— Привет морской гвардии! — воскликнул коренастый человек с обветренным морщинистым лицом и седыми усами. Он помахал ребятам выцветшей морской фуражкой.
Это был старый капитан Румб.
Капитан находился уже в том возрасте, когда большинство моряков лишь вечерами в приморских кабачках вспоминают опасные рейсы, но кораблей уже не водят. Но Румбу повезло больше, чем другим. Ему удалось приобрести старую шхуну, и он продолжал плавать. Правда, он не выходил в дальние рейсы, не надеялся на прочность судна.
Капитан был любимцем всех портовых мальчишек. Для них он всегда находил работу. Когда он привозил легкие товары, мальчишки разгружали трюм; когда эта работа была им не под силу, они чистили, красили, мыли шхуну. Капитан не стремился к прибыли. Он плавал, потому, что любил море. Поэтому он не скупился, когда платил за работу. Ведь он сам был когда-то таким же беспризорным мальчишкой.
— Вот подождите, — говорил капитан Румб, — подрастёте немного, наберу я из вас команду, подремонтирую свою скорлупу, и махнем мы вокруг света…
Мальчишки знали, что кругосветное плавание — давняя мечта капитана.
И хотя команда капитана состояла из восьми человек, а ребят было гораздо больше, все они верили ему.
— Здравствуйте, капитан! — кричали ему мальчишки. — Работа есть?
— Валите на палубу! Будем мыть, чистить, красить надстройки!
— Разгружаться не будем?!
— Немного! Пять бочонков! — ответил капитан.
— Не откажетесь помочь, орлы? — обратился он к нашим друзьям. — Бочонки небольшие. Это вино для Железного Бахбура, чтоб он заржавел от него! Скоро за ними придет машина.
— Поможем, капитан! — сказал Нааль, и глаза его загорелись.
Через полчаса бочонки был на молу. Нааль отозвал друзей в сторону и сказал шепотом:
— Если забраться в бочонок, можно попасть в дом Бахбура.
— В погреб можно, — заметил Эник. — Но не там же пластинка спрятана.
— Лишь бы в дом попасть, а там видно будет.
— В бочонках вино…
— Можно подменить пустым. Их здесь много.
— А если поймают? — тихо спросил Азик
— Ну и пусть. Можно сказать, что спал в бочонке, а его по ошибке погрузили.
— А если поймают не в бочонке, а в доме да еще с украденными чертежами?
— Если, если… А если море высохнет? — рассердился Сколь. Все понимали: случись это «если» — хорошего будет мало. Замолчали.
— Я пойду, — вдруг просто сказал Нааль.
— Куда? — не поняли его.
— В бочонок.
И тут оказалось, что готовы идти все. Каждый выдвигал свои преимущества перед другими, но все сходились на том, что Нааль не должен идти. Он самый маленький. Они понимают, что он не боится, но они старше и сильнее.
Но Нааль сказал снова:
— Я пойду.
— Мы не пустим тебя!
— Ведь все равно же пойду. Они убили…
И в синих-синих глазах Нааля, который плакал очень редко, блеснули слезы.
— Тебя могут убить, — сказал ему Эник.
Нет! Его не убьют. Он меньше всех, значит, незаметнее. Он понимает, что чертежи у Бахбура за семью замками, но с ним кортик отца. Он сломает им замки. Кортиком можно обороняться. И притом Нааль маленький, только он и может поместиться в бочонке. А если его не пустят, он найдет другой путь.
Ну, что можно было с ним сделать?
Ребята отыскали пустой бочонок и незаметно подменили им бочонок с вином. У Нааля сжалось сердце, но он быстро забрался и съежился на дне. Мальчики по очереди пожали ему руку и закрыли крышку, слегка забив ее, чтобы не выпала раньше времени. Скоро пришел автомобиль, и ребята закатили в него бочонки. Тот, где сидел Нааль, они не катили, а втащили волоком и поставили. Машина тронулась и ребята бросились за ней.