— Правильно мыслишь, — поддержал Андрей соображения Негоды. — Ставим задачу автопилотам ведомых машин: повредить силовые установки обоих кораблей. Остановив их на существующей позиции, мы обеспечим «Варягу» беспрепятственное маневрирование в районе орбит.
…
Я бы никогда не подумал, что двигательные секции расположены в центральной части конструкции. — Логинов даже сейчас, наблюдая как шесть истребителей, разделившись на два звена, стремительно сближаются с инопланетными кораблями, не был уверен в точном выборе целей. Да, действительно, центральные секции инопланетных кораблей имели характерную форму вздутий, но обшивка в этой части не поддавалась проникающему сканированию.
Сейчас все узнаем…
Секунды ожидания опять начинали выматывать…
Противник, несомненно, заметил приближение истребителей, но противодействия фактически не было, — стремясь отрезать «Варяг», прижать его к планете, оба корабля развернулись неповрежденными бортами в сторону удаляющегося земного крейсера, тем самым позволив истребителям двигаться в «мертвой зоне», созданной ураганным огнем орудийных установок «Варяга».
Десять секунд…
Девять…
Восемь…
Пять…
Две…
Серия безобидных вспышек метнулась по обшивке центральных секций обоих кораблей противника.
Истребители, израсходовав ракеты, продолжали атаку, задействовав все виды бортового вооружения. В ответ огрызалось лишь несколько лазеров.
Неужели не пробили обшивку?!..
Похоже на то… Двигательные секции инопланетных кораблей оказались очень надежно бронированы.
При максимальном увеличении было отчетливо видно: ракеты выжгли глубокие конические воронки в бронепокрытии, куда автоматика истребителей сейчас вбивала снаряд за снарядом в режиме беглого безостановочного огня, и все же…
…Две ослепительные вспышки сверкнули практически одновременно: истребители, израсходовав оперативный боекомплект, пошли на таран.
…
— Варяг, здесь «Мираж-1».
— Слушаю тебя, капитан! Живой?!
— Ушам своим верить нужно, Савелий Иванович.
— Силы шутить остались? Хорошо. Видели вашу работу. Думал все, — погибли вы.
— На таран шли машины под управлением автопилотов, — доложил Логинов. — В общем, ход мы им сбили. Уходи по другую сторону планеты, точно не достанут.
— А вы?
— У нас свое задание. Если судьба, — еще встретимся.
…
Спустя некоторое время три аэрокосмических истребителя класса «Мираж» вошли в атмосферу Новой Земли, начиная снижение над безжизненным, находящимся в первичной стадии терраформирования, и потому — пустынным материком планеты, где располагался резервный космодром ВКС России.
Новая Земля. Космодром ВКС России…
Садились на автопилотах.
После пережитых потрясений нервное напряжение клокотало внутри, в руках, все еще сжимающих астронавигационные рули, ощущалась дрожь.
Зрение, слух, осязание — все сбоило, словно нервная система, дезориентированная новым уровнем возможностей, вкусив иного быстродействия, побывав в совершенно ином информационном пространстве, уже не в состоянии была вернуться к прежнему, нормальному для человека восприятию окружающего мира.
Под знойным маревом прятались смутно различимые сигнатуры, Андрей видел их, не смотря на волевые попытки абстрагироваться от новых возможностей, дать хотя бы минуту отдыха истерзанному рассудку.
Не получалось.
Логинов, устав от внутренней борьбы, сосредоточил внимание на внешнем обзоре, и, как ни странно — помогло.
Сигнатуры меркли, угасали, словно являлись не более чем фантомными изображениями, а на смену им все явственнее проступали детали зрительного восприятия.
Истребитель интенсивно гасил скорость, маневрируя короткими включениями двигателей планетарной тяги, перегрузки накатывались волнами, система метаболической коррекции, встроенная в боевой скафандр, постоянно пощелкивала, производя микроинъекции препаратов…
На информационных экранах сплошными потоками бежали столбцы данных, между кибернетической системой истребителя и наземными диспетчерскими службами шел интенсивный диалог, — между собой общались машины, но, к своему удивлению, Андрей отчетливо понимал, что даже мимолетного взгляда на информационный экран хватало для ясного, недвусмысленного прочтения столбцов, содержащих кодированную информацию.
Все… Хватит!..
Мысленный окрик подействовал, затуманившиеся было зрение, вновь попытавшееся соскользнуть в информационное пространство, резко прояснилось: впереди, по курсу снижающегося истребителя, появились длинные взлетно-посадочные полосы, вливающиеся в сплошное стеклобетонное покрытие, с разметкой рулежных дорожек.
Касание.
Дым из-под колес многоосного шасси, легкая вибрация, пробежавшая, будто дрожь, затем рывок, последний удар перегрузки, и вдруг, — безмятежный покой уверенного, уже потерявшего опасную стремительность пробега.
Мимо, уплывая за корму истребителя, проносились приземистые постройки технических служб, впереди росло куполообразное здание космического порта, от него двумя крыльями протянулись ангары для техники, за ними, вонзаясь в прозрачные, лазурные небеса, застыли шпили диспетчерских вышек.
«Мираж» неторопливо повернул, следуя разметке рулежной дорожки, затем жалобно, протяжно скрипнул тормозной системой, и, покачнувшись, застыл.
С ноющим звуком сервомоторов поднялись, скользнули в стороны сегменты бронеплит обшивки, затем пришел в движение прозрачный колпак из бронеспластика, и вниз, издавая звонкий, веселый металлический звук, выдвинулась лесенка.
Андрей коснулся сенсора, поднимая забрало гермошлема.
Пахло нагретым металлом, от стеклобетона струилось знойное марево, потрескивала остывающая обшивка, — вселенский покой внезапно навалился, придавил к креслу, хотелось сидеть, запрокинув голову, смотреть в лазурные небеса и не думать о том, что предстоит сделать буквально через несколько минут, без права на отдых.
Мимо, окруженный дрожащим воздухом, почти беззвучно зарулил на стоянку «Мираж» с бортовым номером «4».
Логинов заставил себя расстегнуть страховочные ремни, встать с кресла и спуститься по шаткой лесенке на горячий стеклобетон стартопосадочного поля.
— Здесь что нет никого? — раздался голос лейтенанта Сапова.
— Космодром полностью автоматизирован, — ответил Андрей, обернувшись на голос.
Саша шел, чуть пошатываясь, его бледное, землистое лицо хранило отпечаток пережитого, глаза смотрели устало, и ранняя сеточка морщин, разбегающаяся от уголков век, как будто добавила к возрасту лейтенанта еще десяток лет, прожитых всего за час…