Они рассчитывали пробудить вспышку ненависти в душе Логинова, нанести ему еще один болезненный моральный удар от невыносимого соседства, окончательно сломать его, заставить тратить силы и волю на мелочную мстительность, вновь и вновь переживать события прошлого, не думая о настоящем.
На поверку все вышло иначе.
Андрей сидел на холодном каменном полу, вдыхая зловонный, удушливый воздух, а его взгляд скользил по когда-то лоснящейся, а сейчас свалявшейся клочьями шерсти, покрывавшей тело Умра, видел выпирающие кости, а ведь не так давно этот представитель разумных млекопитающих наверняка был силен, и при каждом движении под короткой черной шерстью перекатывались мощные мускулы…
Андрей с детства любил котов.
Вот и сейчас, глядя на истощенного умирающего от ран Умра, он внезапно вместо ненависти к представителю иной цивилизации, испытал острое чувство сострадания.
Да, но чем я могу помочь? — задался Андрей вполне закономерным вопросом.
У него не было при себе ни медикаментов, ни автоматической аптечки, да и знания в области метаболизма Умров отсутствовали.
Нет, пожалуй, он своим вмешательством сделает лишь хуже умирающему существу.
Мысль здравая, но…
Андрей некоторое время сидел, обхватив руками колени, предаваясь мрачным размышлениям, пока внезапно Умр не открыл глаза, а по его телу не пробежала мучительная судорога.
Взгляд разумного существа на миг прояснился, в нем промелькнуло невыносимое страдание, на фоне которого Андрей скорее интуитивно ощутил, чем зримо распознал удивление и сменившую его обреченность.
Как будто Умр, узнав в новом сокамернике человека, на миг испытал шок, а затем горько и безнадежно усмехнулся, вновь погружаясь в ощущения непереносимого страдания.
Злая усмешка, вздернувшая губу Умра, заставившая сузиться его глаза, относилась не к Андрею, но к Эшрангам. Видимо Умр счел верхом издевательства подобное соседство, но затем его взгляд вновь заполнила невыносимая мука, и в нем прорвалась мольба одного разумного существа к другому: помоги…
Что он мог сделать?
Подсев поближе он приподнял покрытую ранами голову Умра, положил ее к себе на колени, и стал гладить свалявшуюся, заскорузлую шерсть.
Умр не сопротивлялся. Непонятно, как он отнесся к такому проявлению сострадания, но его взгляд вновь прояснился, и еще около минуты во тьме тускло горели его зрачки, неотрывно следящие за человеком.
Затем тело Умра вновь содрогнулось в конвульсии, и он обмяк.
Андрей продолжал машинально гладить его по загривку между ушами, не замечая, что от совершенных движений разбередились его собственные, едва начавшие заживать раны, и просочившаяся кровь, стекая по запястью, смешалась с кровью несчастного Умра.
Совершенно обессиленный и опустошенный, Андрей в конечном итоге задремал, не в силах сопротивляться многодневной свинцовой усталости.
* * *
Когда он очнулся, в камере сиял тусклый желтоватый свет.
Голова Умра по-прежнему покоилась на его коленях, все мышцы у Андрея затекли, но он не посмел шевельнуться — зеленые глаза с вертикальными зрачками смотрели на него пристально, неотрывно.
Сколько же прошло времени? — Подумал Логинов, и вдруг в его рассудок вторглась чужая мысль:
Прошло двое суток по твоему исчислению времени, человек. Ты не шевелился. Я то же.
Андрея вдруг обдало жаром.
Умр?!
Огромный кот привстал, ослабевшие лапы еще плохо держали исхудавшее тело, но, пошатнувшись, он все же сохранил равновесие, затем его голова приблизилась к лицу Андрея, и мягкий теплый язык лизнул его щеку.
Ты спас меня.
Поначалу Логинов усомнился в здравости своего рассудка. Что за игра воспалившегося воображения, — подумал он, но буквально в следующий миг, вновь зазвучавший в рассудке голос, навел Андрея на ошеломляющую догадку:
Что-то в твоей крови… Оно теперь живет во мне. Позволяет слышать и говорить.
Микромашины.
Андрей с трудом поднял одеревеневшую руку, взглянул на порезы, которые уже не кровоточили, и окончательно убедился в том, что не бредит.
Его кровь попала в раны Умра, и микромашины тут же приступили к строительству новых колоний.
Неужели они обладают той степенью универсальности, что сумели не только размножиться в организме представителя иной космической расы, но и приступить к исполнению своих функций, остановив смерть?
Очевидно, что так.
Умр, наблюдавший за Андреем, склонив голову, зажмурил глаза.
Ты долго общался с Алгитами, человек. Ты не сошел с ума, услышав мой голос. Все, что говорят о твоей расе — ложь.
Логинов сглотнул вставший в пересохшем горле ком.
Да, не будь у него опыта мнемонического общения с колониями разумных кристаллов, сейчас пришлось бы туго…
Интересно, микромашины в наших организмах, установив связь между собой, передают все распознанные мысли и только те, что направлены «адресно»?
— А что ты знаешь о моей расе? — хрипло произнес Андрей.
Умр напрягся от звука его голоса, но не отпрянул.
— Разное, — мурлыкнул он.
Звук чуждого языка сопровождался мысленной трансляцией, которую автоматически вели две сети микромашин.
— Эшранги говорят о людях в прошедшем времени. Как о жестоких злобных и надменных существах. Теперь я вижу, что вы не исчезли, и убедился в лживости птиц.
Андрей вытянул ноги, коснулся затылком стены. Кружилась голова, затекшие мышцы покалывало. От долгой неподвижности и обстоятельств пробуждения по телу гулял озноб.
— Тебя как зовут? — машинально спросил Логинов, стремясь поддержать начатый разговор.
Он еще не пришел к единому мнению: хорошо ли все случившееся, но сделанного уже не воротишь, и от общения с Умром отказываться глупо.
— Эрг, — коротко отрекомендовался тот, невольно приняв горделивую осанку.
Несмотря на выразительную худобу его тела, движение вышло горделивым и даже угрожающе-грациозным.
— Андрей, — в свою очередь представился Логинов.
— Я слышал о тебе, — внезапно заявил Эрг. — Эшранги искали человека с таким именем.
— Не знаешь — зачем?
— Нет.
— А ты как попал сюда?
— Эшранги преследуют мой род на протяжении веков.
— Почему? — Логинов насторожился.
— Мы сражались на стороне Армохонтов. Умры не предали их, как другие расы, поверившие лживым увещеваниям птиц. С тех пор они боятся и ненавидят нас.