Леди Онория откинулась назад и сомкнула веки, давая понять, что тема закрыта. Во всяком случае, пока. Она предоставляла Лауре время подумать, все взвесить. Импульсивность чревата последствиями — чем скорее девушка усвоит это, тем будет лучше для нее. Симпатизируя Лауре, вдова надеялась, что гордая мисс Морган сохранит благоразумие и выдержку в течение ближайших месяцев. Удастся ей сделать это или нет — в этом отчасти и заключалась игра под названием жизнь. Кто мог предсказать, что принесет случайно выпавшая карта? «Взрослея, — с удовлетворением подумала вдова, — человек становится более невозмутимым, из участника превращается в наблюдателя». Что ж, она предостерегла Лауру. Дальнейшее зависит от самой девушки. Леди Онория надеялась, что та не разочарует ее глупым поступком.
Выпив горячего шоколада, леди Онория крепко заснула, но ни Хелене, ни Лауре не удавалось провалиться в приятное беспамятство, о котором они обе мечтали.
Хелену терзали мысли, воспоминания и сомнения. Лежа в своей спальне, она не понимала, почему постоянно думает о Франко. Чего он ждал от нее? Всю свою жизнь она старалась удовлетворять желания других людей. Только Франко не хотел довольствоваться этим, стремясь получить нечто большее — ее всю. Выйдя замуж за Арчи, она ублажила всех, кроме себя. Арчи, похоже, обрадовался, поняв, что она будет не слишком требовательной женой. Он и сам не требовал от нее многого. В любом случае им редко выпадала возможность побыть наедине, даже во время медового месяца, когда они постоянно переезжали из одной европейской страны в другую.
Они жили на виллах, в замках и лучших отелях. Она понимала, чего от нее ждут, научилась мириться с ролью, не задавая лишних вопросов. В конце концов, это было некоей сделкой, верно? Они обменяли отцовские деньги на титул. И если бы она не встретила Франко, который так сильно отличался от других мужчин, становившихся ее любовниками в то время, когда Арчи находился в дальних странах, — о, возможно, она оставалась бы довольной жизнью, совершенной сделкой и теми рамками, которыми ей предписывалось ограничивать свое существование.
Ей постоянно говорили, что главное — это осторожность. Так считала даже свекровь, несомненно, знавшая о короткой связи своей невестки с Франко. Лаура настоятельно советовала забыть Франко, а если это окажется невозможным, принять окончательное решение и неуклонно следовать ему.
— Ты не должна обращать внимания на то, что говорят или думают другие люди, — шептала Лаура. — Господи! Чего ты действительно хочешь? Ты на самом деле получаешь удовольствие от той жизни, которую ведешь? Ты счастлива, Эна? Действительно счастлива? Ты когда-нибудь задумывалась о том, что может сделать тебя по-настоящему счастливой?
Хелена боялась отвечать себе на эти вопросы.
До встречи с Франко она не знала, что такое физическая страсть, никогда не испытывала ее. Она имела любовников и раньше; Арчи иногда знакомил ее с мужчинами и предлагал ей сблизиться с ними, если те могли оказаться полезными. Но она ничего не чувствовала (как настоящая шлюха, сказал однажды Франко), пока он не прикоснулся к ней, заговорил, стал изучать ее. Франко хотел узнать ее, узнать о ней все. Проклятие! В этом заключалась его власть над ней. Поэтому вопреки всем усилиям ей не удавалось выбросить его из головы, снова превратиться в ту бесстрастную, искушенную, скучающую светскую женщину, которой она, как ей казалось, когда-то стала.
Будь он проклят! Франко дотронулся до нее и открыл в ней что-то такое, о существовании чего она раньше не догадывалась. Почему он все испортил?
— Хелена, давай уедем, — настаивал он. — Куда угодно, только вместе. Арчи найдет подходящий предлог для развода — кого это касается? Ради Бога! Твой отец сделал свои миллионы, владея серебряными приисками; мой отец был наемником и дельцом. Неужели этот чертов титул, так важен для тебя?
«Он отказывается прислушаться к голосу разума», — подумала Хелена. Но Франко не походил ни на одного из тех мужчин, которых она знала прежде! Не желал идти ради нее на компромиссы, сколько бы она ни умоляла его сделать это. Даже не пытался понять, в каком положении она находится, какие у нее обязательства. Он разорвал ее душу на части; чтобы спасти себя и вновь обрести психическое здоровье, она, в конце концов, демонстративно завела себе нового любовника.
«Но почему, — с жалостью к себе подумала Хелена, — я выбрала именно этого невероятного хама, Реджи Форрестера?»
Сблизившись с Реджи, она потеряла Франко. А он, похоже, совершенно невозмутимо переключил свое внимание на Сабину, сестру Реджи. Словно все происходившее между ними было ничего не значащим пустяком! Словно на самом деле он не испытывал тех чувств, о которых говорил ей.
О, она поступила правильно и благоразумно, взяв инициативу в свои руки и положив конец их связи, пока та не зашла слишком далеко.
В конце концов, она — графиня Седжвик. Жена человека, которого, по мнению многих, ожидали высочайшие государственные посты. Ей следует быть счастливой. Или хотя бы довольной тем, что она имеет. На первый взгляд она обладала всем, о чем только может мечтать любая женщина. И все же у нее не было того, в чем она действительно нуждалась!
Хелена уткнулась лицом в отделанную кружевами подушку. Совершенно обессилев, она, наконец, заснула со слезами на кончиках ресниц.
Сидящей в своей комнате Лауре не удавалось заснуть; она постоянно напоминала себе о том, что обещала графу д'Арлингену отправиться с ним рано утром на верховую прогулку. Чем вызвано охватившее ее беспокойство? Ночная рубашка из нежного шелка задралась к талии, девушка раздраженно одернула ее и спросила себя, зачем вообще надела эту вещь. Может быть, чтобы не шокировать горничную, которая принесет утром кофе и круассаны? «Не знаю, — подумала Лаура. — Не знаю, почему мне так неспокойно, почему я не могу заснуть». Мишель Реми, бывший возлюбленный мамы. Лаура невольно гадала, что же все-таки происходит между ними. Возможно, этим объяснялся ее извращенный интерес к нему.
«Должен признаться, сначала ты вызвала у меня любопытство. Не просто любопытство — я почувствовал себя заинтригованным. Но теперь, когда мы познакомились, я смог поговорить с тобой и понял, что меня интересуешь именно ты. Уже не потому, что ты — дочь Джинетт, а потому, что я нахожу тебя очаровательной женщиной!»
Лаура слишком ясно помнила эти его слова. Представляла свою мать с Мишелем. Что, если она… Лаура попыталась уничтожить картинку, проникшую было в ее сознание, но — черт возьми! — Мишель Реми действительно интересовал ее! Она еще не знала, как далеко готова пойти, не хотела, и думать об этом. Возможно, она будет дразнить, и соблазнять его, как когда-то ее мать, и не более того.
Она погрузилась в беспокойный сон, но другие картинки без разрешения посещали ее воображение, нагнетая тревогу. Слишком многое ей хотелось забыть, отогнать от себя. Балансируя между сном и бодрствованием, Лаура то превращалась в свою мать, то снова становилась собой. Она не могла понять что-то очень важное в отношениях матери и отца. Подумав о родителях, Лаура, как всегда, представила себя возле двери их спальни ждущей, когда же они, наконец, выйдут оттуда. Она всегда гадала, что там происходит, и не смела спросить.