Джинни опасливо приоткрыла глаза и посмотрела на Стива, даже боясь дышать.
— Вам уже лучше, княгиня? — бесстрастно спросил он, сделав, однако, ударение на слове «княгиня». — Может, вы присядете?
«Стив!» — хотелось ей крикнуть во весь голос, но язык не повиновался Джинни, и она промолчала.
У нее сверкали глаза, но лицо было мертвенно-бледным, и она все еще не решалась дышать, изумленно и сосредоточенно вглядываясь в Стива.
Он смотрел все так же безжалостно. Только вопросительно приподнятые брови напоминали прежнего Стива.
— Может, все-таки присядете? Простите, что появился здесь так внезапно и, очевидно, напугал вас, но не мог же я подвергаться риску. Если бы ваш отец узнал меня, ему уже не пришлось бы выкладывать деньги за мою голову.
Джинни смотрела на него во все глаза, не вдумываясь в смысл слов. Она только заметила, что они теперь совсем одни, а в голосе Стива появились знакомые иронические нотки, которые она так ненавидела прежде. Но почему она не может ни говорить, ни двигаться?
Джинни опьяняла только одна мысль, вытеснившая все остальные: «Он здесь, он здесь!» Попытавшись сделать шаг, она снова бессильно повисла на руках у Стива. Как странно, почему он не обнимает ее, как прежде, не целует?
Усадив Джинни на каменную скамью, он поднес к ее губам стакан с каким-то напитком.
— Вот, выпейте, к сожалению, ничего другого не могу предложить вам. Господи, неужели то, что я все еще жив, повергло вашу милость в такой шок?
Джинни едва не задохнулась, попытавшись сделать первый глоток, однако справилась, зная, что иначе Стив вольет ей в горло вино насильно. Мало-помалу она начала понимать, что происходит, и устыдилась своей реакции на его появление.
Джинни мучила мысль, что она уже не замужем за Стивом, поскольку отдала руку князю. Но как же относится теперь к ней Стив, если вообще как-нибудь относится? Зачем он сюда приехал?
Стив почувствовал, как Джинни отстраняется от него, хотя всего секунду назад прижималась к нему нежно и доверчиво. Он собрал в кулак всю свою волю, чтобы не воспользоваться ее беспомощностью и не подмять под себя. Он так хотел ощутить тепло ее кожи, почувствовать, как открываются навстречу ему ее губы! Однако он усадил ее на скамью, дал выпить вина и выпил сам. Теперь, глядя в это отстраненное лицо, Стив нахмурился, охваченный гневом и горечью.
— Вам лучше? — сухо спросил он. — Не возражаете, если я посижу с вами? — Он опустился рядом, а Джинни думала лишь о том, чтобы не прикоснуться к нему.
— Что вы здесь делаете? Почему вы приехали сюда? И мистер Мердок…
— Чертовски приветливо вы встречаете старого знакомого, не так ли, княгиня? — холодно бросил он.
— О! — гневно воскликнула Джинни. Поняв, что она злится, он стал, как прежде, спокойным и ироничным.
— Послушайте, я приехал сюда вовсе не для того, чтобы ссориться с вами. Зачем? Хотите верьте, хотите нет, но я вовсе не собираюсь разрушать вашу счастливую жизнь. — Он посмотрел ей в глаза, но Джинни не могла разобрать, лжет он или нет, а между тем от его спокойного, ровного тона в душу ее заползал холод.
— Честно говоря, сначала я злился и кипел от ревности. Но, обдумав все, пришел к выводу, что наша совместная жизнь не могла продолжаться долго. Войны и сражения обладают странной закономерностью — они лишают человека перспективы: на войне живешь только одним днем. Да и что я мог предложить вам? Подстилку под фургоном? Вечные скитания? Нет, я не осуждаю вас за то, что вы выбрали лучшую долю. Вероятно, и я на вашем месте поступил бы точно так же. Теперь, видя, как вы одеты, зная, какое блестящее положение вы заняли в обществе, я думаю, каким был глупцом, пытаясь лишить вас того, к чему вы привыкли с самого рождения.
Она молчала, хотя ей хотелось рыдать от бессилия, крикнуть, что он ошибается, но Стив все так же спокойно продолжал говорить, и она не прерывала его.
— Я виню себя лишь за то, что вырвал вас из привычной жизни и доставил вам много неприятностей. Теперь мне хочется только убедиться, что вы довольны жизнью.
Нет, больше она не могла этого слышать. Да разве можно поверить, что этот спокойный человек, который говорит о том, что виноват перед ней, и есть непредсказуемый и невоздержанный Стив! Нет, это совсем не тот Стив — самоуверенный, эгоистичный, временами жестокий, не тот, кого она называла своим и который любил ее. Ведь тот Стив при всех его недостатках не был к ней равнодушен!
Ему, оказывается, не следовало любить ее — вот как он решил! И все эти слова о чувстве ответственности за ее судьбу наводили Джинни на мысль, что Стив хочет лишь одного — успокоить свою проснувшуюся совесть. Но когда, скажите на милость, Стив был совестлив?
Охваченная гневом, Джинни воскликнула:
— Перестаньте! Прошу вас, ни слова больше. Как вы уже заметили, в этой встрече нет никакого смысла. Что же касается меня… если вы не ослепли, то должны прекрасно видеть, каково мне приходится. Ваше появление потрясло меня до глубины души… — Не зная, что еще сказать, Джинни спросила: — Как случилось, что вы стали телохранителем мистера Мердока? Когда это произошло?
Стив коротко рассмеялся:
— Очень рад, что вы так быстро справились от шока, вызванного моим появлением. То, что я здесь, отчасти следствие любопытства, но, как вы знаете, война закончилась, и мне пришлось искать занятие по душе. Я давно знаком с Сэмом Мердоком, притом он хорошо платит. Согласитесь, что такого рода занятие подходит мне как нельзя лучше.
— Значит, вы продаете свою шпагу, вернее, пистолет, тому, кто больше платит. Похоже, вам просто нравится рисковать жизнью, Стив Морган. Разве вам не известно, что в этой стране охотятся за вашей головой в надежде на щедрый приз? — Ее глаза снова заблистали от гнева, а щеки слегка порозовели. — Интересно, о чем вы думаете? Ведь вы человек умный и не станете совать голову в петлю!
Вдруг Джинни вообразила, что появление Стива Моргана связано с Консепсьон, и она прерывисто вздохнула:
— Консепсьон! Как же я раньше не догадалась? Ведь она ваша любовница, не так ли? Значит, вы здесь для того, чтобы быть рядом с ней, чтобы… чтобы…
— Дражайшая княгиня! Надеюсь, вы не собираетесь прибегнуть к тем выражениям, которыми некогда владели с большим мастерством? — Он снова насмешливо взглянул на нее и вытянул ноги.
Похоже, прошлое так завладело Джинни, что ей как никогда захотелось вцепиться ногтями в его улыбающуюся, самодовольную физиономию. Она даже подняла руки, но Стив остановил ее.
— Будьте благоразумны, княгиня, — произнес он, сжимая ее запястья, — разве вы забыли, что у вас теперь другой муж?
Его иронический тон подействовал на нее как холодный душ. Приступ гнева прошел, желание бороться с ним исчезло, и она растерянно уставилась на Стива. Как же она могла забыть? А ведь уже прошло несколько месяцев! Они перестали понимать друг друга, и сейчас Стив Морган вел себя так, словно хотел от нее избавиться, чтобы испытать облегчение. Джинни сникла и безвольно уронила руки.