Послышался женский голос с сильным акцентом:
— Этьен? Стив! Стив Морган! Откройте, это я, Соланж! Мими сказала, что вы меня ждете!
Джинни изо всех сил боролась с непрошеным смехом.
Должно быть, Стив прочел что-то по лицу девушки, потому что ее запястье неожиданно сжали жесткие пальцы. Джинни поморщилась.
— Это, должно быть, и есть ваша «френчи», — прошептала она уничтожающе. — Может, вы будете так добры, что отпустите мою руку и объясните, как собираетесь поступить дальше?
Она удовлетворенно отметила, что Морган несколько секунд выглядел совершенно растерявшимся, но тут женщина снова окликнула его, громче и капризнее, и Морган немедленно начал действовать.
— Вот что, — решительно заявил он, — нельзя допустить, чтобы она подняла шум! Сейчас все обитатели этой чертовой гостиницы сбегутся сюда, чтобы узнать, в чем дело.
Морган отпустил Джинни и, двумя прыжками подскочив к двери, распахнул ее. В комнату со смехом ворвалась женщина лет двадцати пяти, с пышными формами, в красном атласном платье, совершенно не подходившем к огненно-рыжим, завитым в локоны волосам.
— Почему так долго не открывал? Я думала, тебя здесь нет… но теперь рада, что это не так — ты очень красив. Мими оказалась права!
Стив Морган закрыл дверь и повернулся к француженке. Та бросилась ему на шею, прижалась всем телом. Пораженная и зачарованная, Джинни, невзирая на смущение, заметила, как ярко накрашенные губы приоткрылись и впились в плотно сжатые губы мужчины, несмотря на его очевидное нежелание.
Но через мгновение женщина откинула голову и взглянула в лицо Моргана:
— В чем дело, любовничек? Не нравлюсь тебе?
Но тут ее темные глаза встретились с холодным взглядом Джинни. Кипя от ярости, Соланж отпрянула от Моргана.
— Кажется, понимаю, — процедила она сквозь зубы. — Кто это? И что здесь делает?
Француженка театрально показала пальцем на Джинни и сделала шаг вперед, но Стив Морган быстро схватил ее за талию:
— Подожди минуту… это ошибка.
— Ошибка, вот как?! И ее платье спадает с плеч тоже по ошибке?!
Джинни с деланным спокойствием пожала плечами:
— А вот это не ошибка. Мистер Морган, по-видимому, ждал вас, и, не дав мне времени объясниться или защитить себя… впрочем, почему вы не расспросите его? Уверена, он может рассказать обо всем гораздо лучше.
— Думаю, вы тоже неплохо справитесь, — мрачно про-. бурчал Морган и, отпустив француженку, насмешливо усмехнулся:
— Прости, милочка, но она права. Эта дама постучала в дверь, я принял ее за тебя… и, кажется, увлекся.
Выражения гнева, сомнения, недоверия и, наконец, изумления попеременно сменяли друг друга на лице француженки.
Затем, к удивлению Моргана и Джинни, она расхохоталась, откинув рыжеволосую голову:
— О… это лучшая шутка, которую я когда-либо слышала! Значит, он подумал, что ты — это я?! Ну что ж, вряд ли стоит его за это осуждать — ты очень хорошенькая! Мужчины иногда так нетерпеливы!
— Вряд ли бы я обозначила действия мистера Моргана именно этим словом, — отрезала Джинни.
Стив Морган с непроницаемым лицом подошел к бюро и налил стакан виски.
— Думаю, — вежливо сказал он, — нужно обсудить, как доставить мисс… — Он вопросительно взглянул на Джинни, но Джинни плотно сжала губы, отказавшись назвать свое имя. — Эту молодую леди в ее номер так, чтобы платье ее выглядело прилично.
Эти слова напомнили Джинни о том, что Соня, должно быть, встревожена долгим отсутствием падчерицы и может послать кого-нибудь на розыски.
— О нет! — охнула она. — Если мой отец узнает 6 том, что случилось, он убьет вас, а я… я буду навеки погублена.
Что мне делать?
— Да уж, нужно что-то придумать, — хмыкнула Соланж. — Нам здесь разгневанные отцы ни к чему, правда, Стив, дорогой?!
— Совершенно верно, — мрачно кивнул Морган. — Может, вы, мисс, незаметно сумеете пробраться к себе и починить платье? Я только оторвал эту дурацкую розу с плеча… она, должно быть, где-то здесь на полу.
— Только?! Вы позволили себе непростительные вольности и теперь притворяетесь, что…
— Подождите! — Соланж смерила взглядом Моргана и повернулась к Джинни:
— Он прав, здесь требуется всего лишь несколько стежков. У меня всегда с собой иголка с ниткой. Сейчас пришьем. А ты, бесстыдник, найди розетку!
Опустив голову от ярости, раздражения и унижения, Джинни вынудила себя стоять спокойно, пока Соланж пришивала розетку. Француженка с поразительной ловкостью орудовала иглой. Кроме того, она была в восторге, узнав, что Джинни прекрасно владеет ее родным языком. И несмотря на то что Соланж была, несомненно, «плохой» девушкой, Джинни не могла не проникнуться симпатией к ней — француженка была настолько дружелюбна, честна и пряма, что было невозможно не жалеть ее. И конечно, Соланж успела признаться, что именно мужчина стал причиной ее падения.
Джинни еще больше уверилась, что только в мужчинах кроется корень всех женских бед. Сколько неприятностей доставил ей презренный Морган!
Она осторожно взглянула на него из-под прикрытых ресниц и заметила, что он смотрит на нее, но на этот раз в поразительно синих глазах было задумчивое, почти мрачное выражение.
О чем думает Морган? И вообще, что он за человек?
Бандит, откровенно ответила себе Джинни. Негодяй, для которого человеческая жизнь ничего не стоит. Он, видимо, привык брать все, что пожелает, даже если его жертвой станет беззащитная женщина… Она вспомнила его безжалостные объятия, грубые поцелуи и невольно вздрогнула.
Соланж сочувственно осведомилась, уж не замерзла ли Джинни.
— Я сейчас закончу, а потом вы можете пойти за шалью.
Если спросят, где вы были; скажете, что плохо себя почувствовали, согласны?
И хотя Джинни вовсе не хотелось лгать отцу и Соне, она поняла: другого выхода нет. В конце концов, она довольно много выпила за обедом.
Предлог, выдуманный француженкой, сослужил Джинни прекрасную службу, после того как она, перекинув через руку свою и Сонину шали, возвратилась в столовую.
— Джинни! Что случилось? Я уже начала беспокоиться!
И верно, лицо Сони казалось побледневшим и встревоженным.
Терзаемая угрызениями совести, Джинни закутала ее плечи шалью и прошептала, что слишком быстро бежала по лестнице и из-за этого закружилась голова.
— И тут, представь себе, обнаружила, что розетка на плече болтается буквально на ниточке! Пришлось пришивать! Прости меня, пожалуйста!