Удивительно, что Хью спросил об этом именно сегодня, подумалось Андрею.
Тема не казалась ему конструктивной, особенно сейчас…
— Мы же вместе отбывали с Земли, Хью, — ощущая сухость в горле, напомнил он.
— Ну и что?
— Ты смотрел в иллюминатор челнока?
Майкрофт кивнул, слабо усмехнувшись. Мысль Андреи стала ему понятна.
— Да, за облаками, по-моему, никого не оказалось, — вздохнул он. — Ладно, командир, всё, начинаем работать, — поспешно добавил Майкрофт, перехватив напряжённый, неодобрительный взгляд Диброва. Через секунду голова и плечи Хью исчезли за высокой спинкой пилот-ложемента. — Просто мне в этот раз снились совершенно непонятные сны, — внезапно признался он, заставив Андрея вздрогнуть.
Земля, центральный офис корпорации «Фон Браун»
Кабинет управляющего робототехническими производствами
Когда запищал зуммер вызова, Толмачев сидел, устало уронив голову на сцепленные в замок руки. В последние дни он почти не спал — продолжался процесс экстренного отключения оборудования в злополучном секторе колонии, и главный инженер корпорации был измотан до предела, причём основные душевные силы Анатолия отнимала не сама работа, а гложущие его неуверенность и страх.
Как грамотный инженер он понимал, что ему не представили и десятой доли правдивой информации о происходящем на Марсе. А если с ним не поделились истиной, то как он может эффективно работать, а главное — почему ему не доверяют?
За десять лет работы на корпорацию он успел достаточно узнать Майлера фон Брауна, чтобы отдавать себе отчёт в серьёзности исходящей от него угрозы. Босс платил огромные деньги своим доверенным сотрудникам, но и требовал с них, словно сатана, полностью откупивший душу того или иного человека.
В этом смысле Толмачев не соответствовал понятиям фон Брауна об идеальном сотруднике: грамотном, исполнительном, но безропотном проводнике его воли.
Анатолий прекрасно знал свою жизненную планку и никогда не пытался подпрыгнуть выше — должность заместителя главного инженера его вполне устраивала. После гибели Френка Лаймера обстоятельства не только вознесли его по служебной лестнице, но и возложили на Толмачева ту долю ответственности, нести которую он никогда не стремился.
Подняв голову, Анатолий посмотрел на панель коммуникационного терминала. Вызывал центр связи Хьюстон.
— Да? — Он коснулся сенсора видкома, и монитор персонального компьютера тут же осветился, показывая лицо оператора.
— Марс на виртуальной линии, сэр, — доложил тот. — Центр технической экспертизы в Новоламске.
— Соединяйте.
Экран на мгновение потускнел, затем в его стереообъёме возникло лицо начальника марсианского отдела службы корпоративной безопасности. Каким ветром занесло шефа охраны в технический центр, оставалось только гадать, но Анатолий уже не предполагал в развитии марсианских событий ничего хорошего.
— Привет, Николай. — Толмачев устало потянулся за сигаретой. Немедленного ответа ждать не приходилось — запаздывание сигнала между Землёй и Марсом составляло на этот час три минуты двадцать семь секунд. Данный параметр связи отмечали цифры, расположившиеся под изображением, у нижнего среза экрана.
Давний коллега Толмачева, работавший когда-то на Марсианский отдел РНАА [6] , ещё не услышал его приветствия. Он по-прежнему сидел в ожидании, пока их соединят, а слова Анатолия летели к нему, преобразованные в электромагнитный импульс, преодолевая по восемнадцать миллионов километров в минуту.
Прикурив, он вновь обернулся к экрану.
За две недели, прошедшие с момента памятного разговора в кабинете фон Брауна, ситуация на Марсе не менялась коренным образом, но Толмачев не верил, что события, начавшиеся с крупной катастрофы, способны утрястись сами собой. Пока что им удавалось удерживать ситуацию, изолировав очаг поражения, возведя железобетонный периметр и отключив в радиусе пятидесяти километров всё оборудование, но подсознательно Толмачев ждал развития событий и потому вздрагивал от каждого звонка с Марса.
Вот и сейчас он в напряжённом ожидании смотрел на экран, мучительно пытаясь предугадать, зачем он понадобился начальнику корпоративной службы безопасности.
Если верить хронометру, то Николай уже услышал его, и сейчас связь должна передать его ответ.
Точно. Скрягин коснулся пальцами мочки своего уха, прижимая крохотную бусину вживлённого коммуникатора, — видимо, рядом кто-то шумел, мешая ему нормально разговаривать.
— Привет, Анатолий.
Связь с Марсом обходилась недёшево, поэтому Скрягин тут же перешёл к сути дела, стараясь дать за короткий промежуток времени максимум полезной информации:
— Недавно произошёл инцидент, в результате которого к нам попал исключительно странный образчик человекоподобного механизма. — Скрягин чуть отодвинулся, позволяя передающей видеокамере показать расположенный за его спиной технический стол, на котором в специальной растяжке был распят полуразобранный андроид. Даже в таком неудобном для наблюдения ракурсе можно было заметить, что в машину стреляли — защитные кожухи с пенорезиновым покрытием, имитирующим человеческую плоть, были во многих местах разворочены попаданиями пуль, причём, как машинально отметил про себя Толмачев, огонь вели фактически в упор. Мысленно сосчитав отверстия с рваными, загнутыми внутрь краями, он понял, что оружием был автоматический «стайгер» — только у него в обойме пятнадцать зарядов и калибр вроде бы соответствовал…
Анатолий почувствовал, что ему становится не по себе. В среде клиентов «Фон Брауна» и раньше наблюдались мелкие случаи психоза в отношении человекоподобных машин, но обычно дело ограничивалось терпеливой разъяснительной беседой или заменой неугодной модели на какую-либо иную…
Так… Значит, вся обойма с близкого, если судить по пороховым подпалинам, расстояния и большинство пуль вошли в голову. Последний факт говорил о том, что стрелявший не робкого десятка, но вот об устройстве человекоподобных машин знает лишь понаслышке. На самом деле мозг робота расположен не в голове, а в центральной части грудной полости. Под черепной коробкой для оптико-позитронного процессора слишком мало места.
— Некто Зыбов преподнёс нам этот подарок, — подтвердил его догадку голос Николая. — Две недели назад он вызвал охрану рано утром, сообщив, что к нему на участок забрёл человекоподобный механизм, который вёл себя, мягко говоря, неадекватно программному обеспечению.
Толмачев, слушая пояснения, напряжённо всматривался в экран, стараясь ухватить взглядом как можно больше деталей.
Запаздывание сигнала раздражало Анатолия, но он ничего не мог поделать с физикой распространения волновых колебаний. Приходилось ждать, теряясь в мучительных догадках, пока очередная фраза Николая преодолеет бездну разделяющего планеты пространства.