Вселенная мертва. Следуя расчётам, связанным с теорией вероятности, приходится признать, что возникновение условий, когда из неживой материи при сочетании благоприятных факторов вероятен случайный синтез примитивных органических соединений, способных усложняться, самосовершенствоваться, то есть — эволюционировать, возможно один раз на 18–20 миллионов пульсаций мёртвой Вселенной.
Думать об этом по меньшей мере грустно и… страшно.
Мы — чудо, уникум, но, сколь ни долог будет наш путь развития, в конце концов физические законы развития Вселенной предполагают, что нам суждено погибнуть, схлопнуться вместе с остальным веществом в ту самую сингулярность.
Но до коллапса мироздания ещё миллиарды лет. Мыслью о нём можно пренебречь… пока. Тем более что имеются два аспекта современного бытия, которые уже становятся неодолимым препятствием для дальнейшего развития.
Во-первых, нас окружает мёртвый космос. Повторю: жизнь — это чудо. Невероятное сочетание факторов, ведущее к возникновению жизни, возможное один раз на биллионы биллионов лет. Во всём обозримом и во всём недоступном взгляду пространстве более нет ни одной звёздной системы с живой саморазвивающейся органикой.
Во-вторых, мы не привыкли беречь то, что имеем. Миллионы лет мы росли, развивались, не ведая о своём одиночестве, не думая о конечности всего сущего. Мы сначала износили, а теперь и изнасиловали свою собственную планету, превратив её в пустую, изгрызенную нами скорлупу.
Какой вывод следует сделать из этого?
Только один, но самый важный:
Жизнь нужно сохранить и преумножить, несмотря ни на что.
Благо у нас есть куда двигаться — ещё один мир нашей родной Солнечной системы обладает жизнью. Чуть позже в своих заметках я объясню этот феномен, но сейчас нужно думать лишь об одном — как повести себя, чтобы не разрушить единственный во Вселенной заповедник, а взять с его поверхности горсть жизни и рассеять её во мрак, заселив органикой миллиарды световых лет пустоты?..
…Беат подняла глаза и посмотрела на голубой диск Владыки Ночи, по поверхности которого растеклись белесые разводы густой облачности.
Это и есть второй мир?.. — мысль пришла чёткой, осознанно сформулированной, и от этого понимания на душе вдруг стало тяжело, будто она не являлась существом искусственно созданным, а имела самое прямое и непосредственное отношение к тем, кто когда-то обитал на планете Селен…
Она сидела за терминалом под треснувшим наискось прозрачным куполом, который выступал над поверхностью Нового Селена, словно пузырь, вздувшийся на засыпанной острым щебнем площадке, затаившейся между скал.
Где же тогда обитали селениты? — думала она, глядя на бело-голубой шар планеты. Как ныне живущие попали на Новый Селен и что случилось с истинным, Старым Селеном?
Ответ на данный вопрос, несомненно, лежал тут, в бездонной памяти окружающих её устройств. Машина, ответственная за её появление на свет, очевидно, подталкивала Беат к этому первому осознанному исследованию окружающей реальности. Она руководствовалась своими непонятными пока мотивами и готова была помочь существу разобраться в доступных сведениях. Нужно было лишь правильно сформулировать задание, и тогда истина откроется.
Окно в бездну продолжало сиять колючим светом звёзд.
У нижней границы расположенного перед Беат монитора ритмично мигала вертикальная чёрточка, из-под которой и рождались символы языка, стоило лишь коснуться того или иного квадратика с обозначенной на нём буквой.
Для Беат не прошли даром преподанные на уровне подсознания виртуальные уроки, но первое непосредственное общение с системой Машины далось ей трудом.
Она медленно коснулась пальцем первой избранной буквы.
С…
Е… Л… Е… Н.
Не «новый» или «старый», а просто Селен — единственный, неповторимый, утраченный по непонятной причине мир.
Специальный знак, поставленный в конце набранного слова, означал действие, ввод.
Каким будет это действие, Беат уже догадывалась, но она даже не успела затаить дыхания. Ответ Машины пришёл мгновенно и оказался таким наглядным, доходчивым, что усомниться в нём мог разве что слепец.
Экран внезапно наполнился звёздами, затем они стремительно раздались в стороны, потекли навстречу, с головокружительной скоростью расходясь к срезам объёмного монитора, пока одна из них не выросла, заняв место в центре мрачного провала пустоты. Она пылала, как подвешенный в черноте огненный мяч…
Солнце…
Эта мысль некоторое время падала сквозь слои сознания Беат, словно камень, брошенный в воду.
Она дошла до самого дна пробуждающегося разума и ударила в него, взметнув новые волнующие мысли, которые вдруг закружили, словно поднятый ударом донный ил…
Солнце…
Стоило покоситься в сторону огромного, но уже вполне реального выпуклого окна, врезанного в монолит скал, чтобы увидеть чуть мутноватый по краям, ослепительно жёлтый диск Солнца, перед яростным сиянием которого блекла нежная голубизна Владыки Ночи.
Сердце Беат было живым, и оно глухо стукнуло, реагируя на выброс адреналина в кровь, раз, другой, третий…
Значит, Селен где-то тут, совсем рядом?
Мысль была ошеломляющей, сосущей под ложечкой сладким, томительным предчувствием невероятного открытия, скорого разрешения от накопившегося в душе бремени. Беат невольно подалась к монитору и в самом деле увидела, как на фоне чернильного мрака одна за другой начали вспыхивать разноцветные горошины.
Эти космические тела располагались на разном удалении от сверкающего солнечного диска. Они оказались намного меньших размеров, чем материнская звезда, и светили тусклым, отражённым светом, видимо, не имея своих источников внутреннего огня.
Беат, затаив дыхание, следила за динамично меняющейся картинкой.
Суть величайшего открытия состоит в том, что органика зародилась не на конкретной планете, в среде горячих первобытных океанов, как это предполагалось ранее многими поколениями учёных, а в космосе.
Виновник случайного синтеза примитивных органических молекул — Солнце. Светило нашей системы относится к третьему поколению звёзд, то есть оно так же, как все планеты Солнечной системы, сформировалось из среды газопылевого облака, которое уже было насыщено всеми видами химических элементов. Именно поэтому мы имеем доступ к месторождениям полезных ископаемых, железных руд и т. д.
Первобытные облака, в которых зарождалось первое поколение звёзд, состояли из водорода и гелия, иных элементов в природе ещё не существовало, им только предстояло появиться в результате реакций термоядерного синтеза, происходящих в недрах раскалённых светил. Звёзды рождались и умирали, некоторые из них вспыхивали, сбрасывая с себя расширяющиеся газовые оболочки, которые мы называем планетарными туманностями. Такие туманности, расширяясь в пространстве, несли в себе запас синтезированных звездой химических элементов, они смешивались с облаками межзвёздного газа, насыщая их многообразием молекул.