И не проигрывал я ее. К тому времени появились другие мужчины. Фло будто стремилась доказать, как неотразима. Словно пиявка – жадная, неотвязная прилипала. Но мне было все равно, в скольких постелях она побывала, с кем переспала. Я прикоснуться к ней не мог, близко подойти! Бог знает, почему она оставалась со мной так долго! В тот вечер я играл… потому что не хотел оставаться с ней наедине, и заметил, как она обменивалась взглядами с банкометом. Думаю, Фло хотела его, по-настоящему: тот говорил, что он француз, прекрасно одевался и швырял деньгами. Во всяком случае, я проигрался и не успел опомниться, как она уже предлагала себя в качестве платы за выигрыш. Он согласился, я думал, что избавился от нее, пока не услышал, что случилось и что говорили люди.
Огонь громко потрескивал в очаге. Мы долго молчали. Я чувствовала, что все тело болит, словно избитое.
Какая странная цепь вроде не связанных между собой событий, приведших к тому, что я оказалась здесь! Кто пытался убить Элмера Брэгга и Тодда? Была ли случайной смерть Фло? Почему? Как? И внезапно то, что я пыталась забыть, всплыло на поверхность, яркой вспышкой озарило память.
– Я только что вспомнила, Люкас. Ты знал человека по имени Парди?
Люкас задумчиво прищурился, резко вскинул голову.
– Ты имеешь в виду Джила Парди? Техасский наемник, работает на Шеннона.
– Работал. – Нервно проведя по губам языком, я, запинаясь, продолжала: – Я убила его как раз перед тем, как отправиться в форт Селден. Поехала кататься верхом, а он пытался меня остановить. Собирался…
В ушах снова зазвучал издевательски гнусавый голос Парди: «Может, думаете, я не знаю, как угодить леди? Но малышка Фло так не считает! Пристает ко мне, все ей мало…»
– Парди был у отеля в тот день, когда ранили Тодда. Потом я его не видела. Но если он был любовником Фло… Я вспомнила, что мы с Марком ушли, а она осталась… Может, это вовсе не так, – прошептала я. – С чего Парди желать смерти Тодда? Но кто-то же был с Фло в номере, на той постели. И она выглядела такой виноватой, врала, отпиралась…
Фло в развевающемся пеньюаре бежит по коридору… Фло знала, что Люкас в Силвер-Сити и именно его обвинят в покушении…
Люкас, нахмурившись, покачал головой:
– И все?
– Я говорила, что, возможно, это ничего не значит. Но если Фло думала, что я выйду замуж за отчима и тот вычеркнет ее из завещания, а ты уже сообщил ей, что уезжаешь…
– Беда в том, что Фло мертва. И Парди тоже. Но даже будь оба живы, кто поверит, что не я убийца?
В голосе не было ни гнева, ни жалости к себе, а все же я почему-то вздрогнула.
– Люкас…
– Хватит, Ро. Я не убивал Брэгга, не стрелял в Шеннона. Но это еще не значит, что не поступил бы так, обернись все по-другому. Меня слишком часто нанимали для такого рода дел. А что касается Тодда Шеннона, я дал себе клятву, давным-давно, и убью его, только не из-за угла и не из засады, а сойдусь с ним лицом к лицу.
– Нет, нет! Неужели ты не понимаешь, как это все бессмысленно! Тодд всегда окружен телохранителями, и даже если удастся убить его, тебя самого тут же пристрелят!
– Говорил же, ты слишком много болтаешь, Ро!
Я уже открыла рот, чтобы запротестовать, но он заглушил слова поцелуями. Нетерпеливые руки притянули меня ближе, осыпая ласками, пока все не потонуло в ослепляющем, сводящем с ума наслаждении. И несмотря на все вопросы, оставшиеся без ответа, я могла бы провести здесь всю жизнь, если бы мир оставил нас в покое. Я проснулась только на миг, когда Люкас натянул на нас одеяло.
Огонь почти погас, ветер больше не пытался сорвать с петель дверь, а сердитая дробь дождя превратилась в еле слышный шепот. Почему счастье всегда несет с собой привкус страха? Наслаждение, испытанное нами, сейчас казалось таким хрупким… словно тонкое стекло, и так же разобьется под натиском боли, которая неизбежно за ним последует. Я держала в своих объятиях свою любовь… и сейчас прижалась ближе к Люкасу, ища утешения, но глубоко-глубоко в душе подняли голову первые ростки тревожного предчувствия и странной грусти. Еще сама не зная того, я уже начинала страдать.
Ураган стих, в природе воцарилось спокойствие. Тишина прерывалась только монотонным стуком последних падавших с крыши капель. Мы медленно возвращались к реальности. Раньше времени не существовало, сейчас же оно мчалось с ужасающей быстротой.
Между нами появилась какая-то напряженность, хотя оба притворялись, что ничего подобного не существует. Люкас беспокойно слонялся по хижине, перекладывая веши, открывая коробки, и громко ругался, если не мог найти сразу того, что искал. Заросшее бородой лицо было таким мрачным, что я не осмеливалась вмешаться, даже когда он, невольно морщась, стал натягивать залитые кровью брюки, бывшие на нем в вечер ссоры с Рамоном. Видимо, рана в плече все еще болела, потому что он с трудом владел правой рукой, но я, отвернувшись, занялась приготовлением обеда. Припасы почти кончались, даже текила, которой мы привыкли согреваться в холодные ночи. Еще одна причина, по которой мы должны возвратиться… но куда?
Я была полна решимости не дать Люкасу заметить мои мучения и пряталась за маской холодной вежливости, встрепенувшись, только когда заметила, что он пристегивает к поясу пистолет. В эту минуту наши глаза встретились, и мне показалось, что его губы насмешливо скривились.
Этим Люкас намеренно напоминал мне о ссоре, из-за которой мы почти всю ночь не спали. Кончилось все как обычно – Люкас гневными, отчаянными поцелуями заставил меня замолчать, сжав в объятиях, овладел мной страстно, безумно, словно в последний раз. Мы уснули только на рассвете, обессилевшие и выдохшиеся.
И теперь, днем, когда солнце заливало все вокруг ярким светом, на душе было тяжело и мрачно. Ничего не уладилось.
Я холодно, бесстрастно взглянула на него. Люкас сказал только, что уходит. Ну что ж, по крайней мере на этот раз я за ним не побегу. Нужно было хоть на время расстаться, побыть одним, подумать.
– Хорошо, – ответила я, удивляясь, как спокойно звучит голос.
Наши взгляды скрестились; Люкас отвернулся и исчез, не закрыв дверь. Еще одно напоминание о том, что реальность ворвалась в наше уединение. И подумать только, прошлой ночью именно Люкас заговорил о том, что нужно быть разумными! Господи, как я ненавидела это слово!
– Почему, черт возьми, женщина не может рассуждать логично? – гневно воскликнул Люкас, метавшийся по крохотной комнате, словно пойманный в капкан горный лев. – Ро, ты сама не знаешь, что говоришь! Я не могу жить в твоем мире, а ты не сможешь жить в моем! И пока проклятая буря не захватила нас, ты сама это знала. Я не могу взять тебя с собой. Там не место для порядочной женщины. Только задержишь меня! – безжалостно добавил он. – Будешь мешать! Что с тобой там делать?!