Леди Уинфорд с улыбкой наблюдала, как внук ведет Амелию в центр зала. Хорошая партия. Можно сказать, идеальная.
Но для Амелии это было последним, завершающим оскорблением, которое окончательно вывело ее из себя.
И все из-за этого дьявола графа! Вполне заслуженное им прозвище.
Если бы не горячая любовь к бабушке, она наверняка отказала бы ему в танце, но при одной мысли о неминуемом скандале и позоре бабушки ей становилось нехорошо. И вот теперь она танцует с Девереллом, она, поклявшаяся не допускать его прикосновений! Счастье еще, что это не вальс и ей больше не придется терпеть его объятия!
Все это ужасно действует на нервы. И в довершение всего оказалось, что именно он являлся ей во сне почти четыре года! Значит, даже ее короткого детского увлечения этим человеком оказалось вполне достаточно, чтобы ее спящий мозг рождал смутные, нелепые образы… Как неприятно обнаружить, что она не имеет власти над своими грезами!
К счастью, они были избавлены от светского обмена учтивостями: кадриль не располагала к беседе. К чрезвычайному раздражению Амелии, вторая дама в их четверке пришла в такой восторг оттого, что одним из партнеров оказался сам граф Деверелл, что принялась беззастенчиво флиртовать с ним, бросая в его сторону кокетливые взгляды и зазывные улыбки, стараясь как бы случайно дотронуться до его руки, и все время заливалась звонким смехом, который Ами находила чрезвычайно вульгарным.
Однако мужчин неизменно привлекали подобные уловки, как мед — мух. Они никогда не замечали, что за смеющимися устами и нежными взглядами кроется стальной капкан. Но бедняжка только зря потратила время, потому что Деверелл вел себя вежливо, но отчужденно, не давая ей ни малейшей надежды. И что тут удивительного: он, должно быть, привык, что женщины бросаются ему на шею!
Их руки на мгновение соединились, но тут же вновь разомкнулись, и девушка, краем глаза взглянув на него, увидела, что он настороженно наблюдает за ней. В его глазах сверкало поистине адское пламя, прожигавшее ее до самых костей. Короткий, напряженный, палящий взгляд, словно удар молнии. Темно-синий блеск кружил голову и лишал разума. Ноги отказывались двигаться. Она споткнулась, пробормотала нечто извиняющееся временному партнеру и мужественно продолжала танцевать под хищным взором Деверелла. Ну что за дурочка!
Она немилосердно ругала себя за глупость и наивность. В конце концов, она сейчас бодрствует и вполне способна владеть собой. Да он и не стоит того, чтобы о нем думать! Годы изменили его, и далеко не к лучшему!
Кумушки все еще судачили о его непристойном романе с женой маркиза… или виконта? Не важно. Муж уже в могиле, убитый, как злословили некоторые, позором, который навлекла на него супруга.
К счастью, музыка смолкла, кадриль закончилась, и Ами, не ожидая, пока Деверелл отведет ее к бабушке, поспешно удалилась. Но он каким-то образом оказался рядом, и она снова ощутила неумолимую хватку его твердых, как железо, пальцев.
— С моей стороны было бы невежливо не пригласить вас еще на один танец, мисс Кортленд. Насколько я помню, вам нравится вальс, — почти весело протянул он.
Еще один вызов. Еще одна брошенная ей перчатка.
Амелия вынудила себя поднять глаза и посмотреть на него со спокойствием, которого не ощущала.
— Вы так великодушны, милорд, но с моей стороны крайне невежливо игнорировать других партнеров. Если будете добры отпустить мою руку…
— Неужели вы не расслышали наставлений моей бабушки? Сегодня я должен уделять внимание только вам — вероятно, для того, чтобы держать на расстоянии злых волков…
Вместо того чтобы незаметно вырваться, Амелия шагнула к нему, перекрыв разделявшее их расстояние одним грациозным движением.
— Милорд граф, — шепнула она так тихо, что слышал лишь он один, — кроме вас, других волков здесь нет. И если не хотите поставить свою бабушку в затруднительное положение, отпустите меня.
Но Холт, не обращая внимания на возмущение девушки, обвил ее талию мускулистой рукой. Другая рука сжала тонкие пальцы, не давая Амелии убежать или хотя бы отстраниться. С ослепительной улыбкой он увлек ее в вихрь вальса.
Опять он придвинулся чересчур близко… ей нечем дышать… почему он так цепко держит ее?
Правда, и танцует он легко для человека такого роста — каждое движение исполнено гибкой силы — и без малейшего напряжения кружит ее по залу. Амелия ощущала тепло его ладони сквозь тонкую ткань платья и от этого нервничала еще больше.
После очередного пируэта Холт нагнул голову и заглянул в ее лицо.
— Должен сказать, мисс Кортленд, вы неплохо устроились. Сумели втереться в милость к бабушке и манипулируете ею, как марионеткой, заставляя исполнять малейшее свое желание. Ну же, не стоит смотреть на меня волком! Какая свирепость! Осторожнее, не то устроенный вами скандальчик опровергнет все ваши притязания на благородство. Подумайте, ведь вы так старались стать своей в свете!
Амелия задохнулась от ярости и, не находя слов, всей своей тяжестью наступила Холту на ногу. Если она и умудрилась причинить ему боль, он не подал виду, только еще сильнее сжал ее талию и снова закружил под летящие звуки музыки.
— Злобная ведьма, — пробормотал он, но в хрипловатом голосе прозвучало нечто, заставившее ее вздрогнуть. — Хорошо, что вы не слишком много весите, иначе наверняка расплющили бы мне пальцы!
— Жаль, что не удалось.
Он так безжалостно стиснул ее, что у Амелии закружилась голова от недостатка воздуха. В ответ у нее хватило ума вспомнить, что ее рука лежит на его плече. Не долго думая она вонзила ногти ему в кожу чуть повыше воротничка. Холт сдавленно застонал. Наконец-то ей удалось привлечь его внимание! Холт ослабил хватку, и Амелия отняла руку. На этот раз в его взгляде мелькнула не только настороженность, но и нечто вроде уважения.
— Вы и в самом деле настоящая бешеная кошка, мисс Кортленд.
— Благодарю, милорд. Кажется, танец кончается. Можете проводить меня к бабушке.
— А если я не соглашусь?
Последние аккорды рассыпались затейливыми глиссандо; все слилось в одно неразличимое пятно сияния и радужных красок. Но эти двое вдруг остались одни среди окружающей толпы. Мир внезапно сузился, в воздухе повисло ощутимое напряжение, словно перед грозой. Еще немного — и между ними проскочит молния и раздастся удар грома.
— Вы мало напоминаете героя, каким желаете казаться. Но вам, должно быть, это известно, — с трудом выговорила она, хотя язык вдруг стал на удивление неповоротливым и отказался повиноваться.
На этот раз он не пытался ее удержать, и девушка гордо отвернулась. Быть покинутой кавалером — серьезное нарушение этикета, которое, несомненно, вызовет немало сплетен, но уж лучше это, чем хотя бы еще секунда в обществе этого человека… О, слава Богу, перед ней откуда-то возник недоуменно улыбающийся сэр Алекс и с ангельским взглядом протянул руку. Как все-таки он красив! А эти серые, прозрачные, будто дождевые капли, глаза… Она протянула ему руку, заметила, как он уставился куда-то мимо нее, и поняла, что Деверелл исчез.