— Нет, о том, как бы вам поскорее отделаться от своей доли ответственности.
— Черт побери, я здесь для того, чтобы взвалить на себя позор за случившееся. Стараюсь все уладить как полагается.
— Как, милорд Деверелл, неужели это предложение руки и сердца? Польщена, но, увы, принуждена отказаться. Не имею ни малейшего желания жить с бессовестным, беспринципным человеком.
Граф ринулся к ней, едва не вывернул руку и злобно прошипел:
— Если вы именно такого мнения о моем характере, нужно быть последней идиоткой, чтобы намеренно бесить меня. Я честно намеревался предложить вам достаточную сумму в качестве компенсации за потерю невинности, что позволило бы найти супруга, обладающего всеми мыслимыми добродетелями, удовлетворяющими даже наш ханжеский парламент. Поэтому предлагаю вам придержать язык, прежде чем, к своему прискорбию, вы обнаружите, что зашли слишком далеко.
— Далеко? С человеком, подобным вам, милорд?!
Она не дрогнула, даже когда его пальцы впились в ее запястье, едва не ломая кости.
— Будет ли чересчур большим преувеличением сказать, что вы самый аморальный, самый растленный негодяй из всех, кого я знаю? Если добавить, что вы воспользовались моим состоянием — состоянием женщины, потерявшей брата и к тому же не совсем сознававшей, что делает? О да, признаю, я не сопротивлялась и поэтому должна одна расплачиваться за все, что произошло. Вы же как ни в чем не бывало пойдете своим путем, без всякого сожаления, не страдая из-за последствий, впрочем, как и в том случае, когда лорд Уикем застрелился в библиотеке.
Ярость застлала синеву глаз черной пеленой. По обе стороны рта проступили глубокие белые канавки. В эту минуту он казался смертельно опасным зверем, и девушка впервые ощутила что-то похожее на страх.
Однако графу удалось овладеть собой. Отпустив ее, он презрительно усмехнулся:
— Тот, кто уверен, что женщины — слабый пол, никогда не сталкивался с вами, мисс Кортленд. У вас не язык, а змеиное жало, и, источай оно яд, я бы уже лежал мертвым на полу. И хотя вы весьма подробно перечислили мои недостатки, все же ваших проблем это не решает. Вы погублены. Будь во мне чуть больше жестокости, я позаботился бы о том, чтобы вы провели остаток жизни в монастыре. К несчастью для вас, свет относится к моему поведению немного иначе, чем к вашему.
А вот это чистая правда. Его посчитают ловким соблазнителем, ее — потаскухой, распутницей, от которой шарахаются порядочные люди Падшей женщиной Как часто репутация девушки была непоправимо очернена, если кто-то становился свидетелем случайного поцелуя или прогулки в обществе мужчины без компаньонки или горничной. А она сотворила немыслимое.
Амелия чуть вздернула подбородок, мысленно проклиная графа и чертовы правила приличия.
— Как бы то ни было, я не допущу, чтобы меня продали, как лошадь на аукционе «Таттерсолз», тому, кто даст больше. Я сама определю свою судьбу!
— Неужели? — цинично ухмыльнулся граф, очевидно, успев обрести обычную самоуверенность. — И кто же этот счастливчик? Не стоит разыгрывать скромницу, мисс Кортленд. Что ни говори, а приданое я плачу из собственного кармана! — Не дождавшись ответа, он торжествующе кивнул:
— Так я и думал. Нет у вас выбора.
— Ошибаетесь.
— В таком случае поведайте мне имя своего нареченного, мисс Кортленд, или он собирается посетить меня в самом ближайшем будущем?
Амелия гневно сжала кулаки, но голоса не повысила:
— Я предпочла бы, чтобы он сам приехал к вам.
— Вне всякого сомнения. Что означает мою правоту.
Вы просто боитесь признать очевидное.
— Вовсе нет… но моя дружба с сэром Алексом вас не касается.
— Сэр Алекс… Мейтленд?! — неверяще повторил граф, вскинув брови. — Тот самый Мейтленд? Черт возьми, даже вы не можете быть столь безмозглой!
— Сэр Алекс совсем не то, что вы, — отрезала уязвленная девушка — Он добр, благороден и великодушен.
Образованный человек и предпочитает возвышенные разговоры недостойным связям с замужними дамами!
Он продолжал ошеломленно таращиться на Амелию, пока та не исчерпала все аргументы. О, ей не стоило упоминать о сэре Алексе, но он, конечно, оправдает ее ожидания, если не из дружбы, то за деньги, предложенные Девереллом. Судя по бедной обстановке и убогим комнатам, он совсем не богат и к тому же заверил, что предпочитает ее общество любому другому, так почему бы ему не согласиться?
— Ну да, — протянул Деверелл, — истинное совершенство. И уж конечно, никаких недостойных связей с особами противоположного пола.
— Это всем известно, милорд, — бросила Амелия, стараясь выразить голосом то безмерное презрение, которое испытывала к нему, и одновременно сохранить достоинство, сильно пострадавшее в свете печальных обстоятельств.
— Бедная наивная мисс Кортленд… Неужели вы единственная в Лондоне ничего не знаете о Мейтленде? Разумеется, это не может повлиять на ваши планы, но мне отчего-то кажется, что вы понятия не имеете об истинных склонностях Мейтленда.
Только тут Амелия заподозрила неладное, но поскорее отвернулась и села на краешек дивана.
— Не мелите чушь! Я прекрасно изучила все пристрастия сэра Алекса.
— Вряд ли, мисс Кортленд, — саркастически усмехнулся граф. — Видите ли, Мейтленд обожает находиться в компании красивых молодых людей и не слишком любит женщин, но если вы по-прежнему считаете, будто он женится на вас, готов дать свое благословение.
Несмотря на недоверие к графу, Амелия отчего-то сразу поняла, что он не лжет. Это многое объясняет.
Теперь у нее не осталось надежды. Как унизительно, что именно Деверелл открыл ей глаза и теперь цинично наблюдает ее мучения!
Какая же она безнадежная обманщица!
Холт почти с симпатией разглядывал опечаленную девушку. Самая невозможная, раздражающая, интригующая особа из всех, кого он знал! И несмотря на внешнее спокойствие, вот-вот разрыдается. Неужели действительно воображала, будто Мейтленд на ней женится? Абсурд!
Даже сейчас, перед лицом истины, она все еще цеплялась за сплетенную паутину обмана.
— Похоже, сэр Алекс чем-то заслужил вашу немилость, милорд.
— Нет. Мне он совершенно безразличен. Не то что вам.
Оторвавшись от каминной полки, граф шагнул к дивану, где сидела она, трепеща, как испуганная голубка, и, положив ей руку на плечо, остановил, уже готовую сорваться с места. Амелия съежилась от его прикосновения, но Холт намеренно-равнодушно приподнял ее подбородок, заставив взглянуть на него. И прочел в широко раскрытых глазах настороженность.
— Не глупите, мисс Кортленд. Жизнь жестоко обходится с дураками. Постарайтесь внять голосу разума и моим советам.