– Ну? – еще раз спросил Фернандо, неожиданно резко потянув за шелковистые темные волосы Тристы и одновременно за сосок, который перед этим отвердел под его более ласковыми прикосновениями.
– А-а-а! – закричала она, и Фернандо почувствовал, как тело Тристы задрожало от боли, хотя, помня предыдущие уроки, она не смела отстраниться. – Фернандо, прости меня! – задыхающимся голосом пробормотала Триста, прижав к его бедрам свои округлые ягодицы. – Я это уже говорила… Я хочу сказать… я знаю, что все сделано для моего блага… и потому… потому, что я заслужила наказание… Мне нужно было исправиться раньше… пока не стало слишком поздно… а-а-а! Изменить…
Наслаждаясь своей властью над Тристой и чувствуя, как она дрожит, Фернандо удовлетворенно ущипнул ее за мочку уха.
– Ты вполне уверена в том, что говоришь? – с насмешкой спросил он. – В конце концов, тебя всегда слишком легко было увлечь гладкими речами и томными взглядами, не говоря уже о жизненных благах, а? Значит, ты все еще меня любишь? Сделала бы ты для меня хоть что-нибудь, если бы у меня не было клочка бумаги, позволяющего в любое время посадить тебя в тюрьму как обычную проститутку?
– Да, я знаю, что ты можешь это сделать. Но ты же всегда знал о моих чувствах – даже если излишняя гордость не позволяла мне выражать их открыто. Ты должен был знать, что я тебя ревновала!
– В самом деле? А теперь – что бы ты сделала для меня теперь?
Она ответила внезапно страстно, что позабавило Фернандо и даже приятно его возбудило.
– Что бы я сделала? В первую очередь избавилась от Мари-Клэр! А затем… – Она повернула к нему голову и прижалась лицом к его плечу. – О, Фернандо! – бормотала Триста в перерывах между короткими, дразнящими поцелуями. – Разве ты не видел, как я сгорала от ревности? Я хотела только завлечь тебя, а потом отступала, чтобы подразнить. Чтобы ты сам начал преследовать меня – как я раньше бегала за тобой, помнишь? Ты меня еще не простил?
Уловив неожиданную страсть в ее голосе, Фернандо рассмеялся. Но тут руки Тристы начали путешествие по его плечам и спине, а затем одна из них опустилась между его бедер…
И хотя Триста в этот миг слишком напоминала ему Лоретту, Фернандо не смог устоять перед искушением. Да, несмотря на все, что он заставил ее вытерпеть, эта дрянь любит его, как все девки, которые попробовали кнута. Он заставил ее наконец в этом признаться, причем без всякого принуждения.
Избавиться от Мари-Клэр! Что ж, Фернандо действительно был не против, чтобы эти две женщины больше никогда не встретились или по крайней мере не встречались бы очень долго! А так как его сводная сестричка не просто хочет его, а страстно желает, несмотря на все, что он с ней сделал… Правда, азарт погони и сладость победы уже позади, и единственная разница между ней и всеми остальными, которых он имел, а затем бросил, только в том, что она дочь лживой и непостоянной Лоретты.
Лоретта – неужели она с самого начала только играла с ним? Каким юным и наивным он тогда был! Он ходил по пятам за Лореттой примерно так же, как ее дочь таскалась за ним, безмерно его тем самым раздражая. Тогда Триста была от него без ума, а потом научилась играть в те же игры, что и ее мать. Ну, за это он ее уже наказал и еще накажет, если сочтет нужным.
Фернандо брал ее грубо, больно шлепая по бедрам, чтобы она кричала. Он воображал, что перед ним Лоретта. Да, Лоретта, но ручная, на все согласная и больше не способная командовать. Его рабыня, которая громко и беспомощно стонет под ним от боли и удовольствия, не в состоянии ему перечить.
В конце концов, кто сможет и кто захочет ей помочь? Ей не к кому обратиться и не на кого положиться, кроме себя. Нет никого, кому она рискнет довериться. «Мне это безразлично – безразлично!» – яростно повторяла себе Триста, двигаясь и улыбаясь, как механическая кукла.
Она была свободна и в то же время узница. И она была слишком запугана Фернандо, чтобы попытаться сбежать от него, рискуя вернуться в то место. В любом случае Тристе было некуда и не к кому бежать – с тех пор как Фернандо с грубой откровенностью сообщил ей, что назначен ее опекуном до тех пор, пока она вновь не выйдет замуж или не достигнет двадцатипятилетнего возраста.
– Это мой отец, а не твой! Надеюсь, что перед смертью он понял, какая ты непостоянная – какая безнравственная девка!
Триста не посмела возражать – тогда Фернандо избил бы ее. Но его слова ранили ее в самое сердце, ударив больнее, чем любая плетка.
Особенно когда Фернандо сказал, отвратительно ухмыльнувшись:
– Я сказал папе, что ты вообще не приедешь, потому что слишком занята развлечениями в Париже, – и ведь я сказал правду, верно, пута? – А затем, вновь рассмеявшись, он добавил: – Ну ничего, в конце концов… в конце концов я сумел убедить отца изменить завещание и назначить меня твоим опекуном до двадцатипятилетнего возраста. Так что, как видишь, я имею полное право приучать тебя к дисциплине, что, правда, нужно было делать уже очень давно!
«Это ложь – еще одна ложь, сказанная только для того, чтобы причинить мне боль!» – кричало сознание Тристы. Но вслух этого сказать она не посмела. Она сказала то, что от нее ожидали услышать. Триста научилась играть – и скрывать свои, пусть очень горькие, мысли ото всех, пряча их за равнодушным выражением лица или фальшивой улыбкой.
«Я хорошо ее проучил, эту похотливую надменную шлюху!» – говорил себе Фернандо. Как быстро исчезла вся ее надменность, когда гордячку поставили на место, заставив на коленях умолять о прощении. Да, именно этого она заслуживает. Он снова, как и много раз до этого, вспомнил о Лоретте. О, если бы на месте Тристы оказалась ее мать – только научившаяся любить его и выполнять каждое его желание! Фернандо хотелось бы, чтобы Лоретта знала, что он сделал с ее отродьем и что он думает о ней! Обе они шлюхи!
Однако теперь, когда проклятая дрянь наконец приручена и готова лизать руки да и вообще делать что угодно, она уже больше не представляет для него интереса. К тому же она начинает дуться, если Фернандо проводит с ней мало времени, и даже ревниво выспрашивает, что он делает без нее – пусть он даже находится в обществе своей жены и детей!
Настало время, думал Фернандо, избавиться от шлюхи – от той обузы, в которую она превратилась, особенно с тех пор как стала за него цепляться. Теперь, когда ему уже опостылело ее чересчур доступное тело, пусть она принесет хоть какую-то пользу. Это называется «убить двух зайцев одним выстрелом». Пусть она воображает, что он будет часто ее навещать – и наказывать, если она вдруг перестанет слушаться.
Виргиния-Сити – быстро растущий, богатый серебром город, где не хватает женщин. И его друг судья Терри уже находится там, стараясь обеспечить поддержку делу Юга. Можно собрать и распространить множество полезных слухов – особенно с помощью привлекательной женщины, обученной доставлять удовольствие мужчинам. Они даже не заметят, что им задают вопросы. Если женщина, обладающая некоторым подобием ума, – такая, как его рабыня Триста, – будет следовать приказам, она сможет собрать очень много полезной информации. А она, конечно, будет подчиняться – Фернандо в этом уверен!