Сказав это, Орланда стала медленно отодвигать тяжелый занавес, и Алекса увидела огромную комнату, все стены которой были увешаны зеркалами. В них отражался мягкий свет хрустальных ламп. Из мебели в этой комнате не было ничего, кроме огромной кровати, на которой одновременно смогли бы уместиться сразу три пары.
Действительно представление! Сама не сознавая того, Алекса крепко сцепила пальцы, а глаза ее заблестели. У нее было такое ощущение, как будто она смотрит через огромную витрину магазина! Отличие состояло лишь в том, что в этой витрине были не манекены, а живые люди.
Оба обнаженные и без масок, они сидели напротив друг друга. Алекса видела загорелую спину мужчины и лицо молодой женщины. Она была прелестна. Чуть приоткрыв губы, она наклонилась вперед, уронив серебристые волосы на грудь, отчего стала еще более соблазнительной. Красавица намеренно медленными движениями стала убирать волосы, обнажая прекрасную грудь. Она крепко обняла своего темноволосого партнера и, что-то прошептав ему, неистово прижалась к нему, они опустились на подушки, а ее ноги цвета слоновой кости крепко сжали его бедра.
— Она всегда голодна и нетерпелива, эта Мадалена! — прошептала Орланда, когда мужчина, резко взяв женщину за плечи, решительно отодвинул ее от себя, а она продолжала прижиматься к нему, ее бедра постоянно двигались.
Алекса почувствовала, что ее бросило в жар, а дыхание участилось. Помимо воли сердце ее гулко забилось. Кровать действительно превратилась в арену, когда мужчина и женщина, подобно молодым животным, повели свою страстную любовную игру, постоянно меняя позиции, при этом мужчина контролировал неистовую страсть своей партнерши, продлевая дикое, неземное наслаждение. И вдруг Мадалена откинула голову назад, причем так резко, что на шее у нее проступили вены, рот ее приоткрылся, а тело ее стало содрогаться. Именно в этот момент Алекса отчетливо поняла то, о чем подсознательно догадалась с самого начала, но не хотела себе признаться, поддавшись болезненному желанию досмотреть до конца этот неистовый акт.
Ее тяжелое дыхание больше походило на свист, а в голове отчаянно метались мысли. Распутник! Лицемерная скотина! И подумать только, этот зверь, привыкший пользоваться услугами проституток, осмелился соблазнять невинную девушку, которой она была тогда, и его руки так же дотрагивались и до ее тела, с той же лаской, с какой они ласкали этих платных проституток! Если бы ее не научили за последнее время управлять своими чувствами, она бы… она бы…
— Дорогая! Я и не подозревала, что мой театр произведет на тебя такое впечатление. Или может быть, один из участников представления привел тебя в такое состояние?
Гортанный голос Орланды вернул Алексу к реальности. Она с трудом оторвала взгляд от кровати и распростертых на ней тел: одно — цвета слоновой кости, другое — бронзовое. Пока Алекса пыталась найти подходящий ответ, Орланда, подмигнув ей, продолжала:
— Если твои колебания связаны с тем, что ты только что увидела, смею заверить тебя, что он далек от… изнеможения. Я лично знаю всего нескольких мужчин, которые могут так себя контролировать. И хочу предупредить тебя, что, если на твоем пути встретится один из них, ты будешь либо очень счастлива, либо очень несчастна! Ну что, теперь, когда Мадалена получила удовольствие, может быть, ты займешь ее место? Я думаю, ты уже поняла, что здесь не стоит стесняться.
Пока Орланда говорила, Алексе удалось взять себя в руки. Повернувшись спиной к стеклу, она ответила:
— Я нисколько не стесняюсь, но я уверена, что он относится к тому типу несчастных мужчин, которые считают, что могут доставить женщине удовольствие, а сами при этом изо всех сил сдерживают себя. Бедные, как же им тяжело!
— Ты действительно так думаешь? — Орланда пожала плечами. — Что ж, если тебе не хочется самой выяснить, кто же из нас прав, тогда, может быть, тебе хочется увидеть еще какое-нибудь представление?
— Наверное, я лучше посмотрю, как чувствует себя мой муж, прежде чем решу, чем мне заняться дальше, — быстро сказала Алекса, мечтая лишь о том, чтобы ее голос не звучал слишком лицемерно. Он опять начал заниматься любовью с этой ненасытной Мадаленой! Неужели нет предела его дикому распутству? Если бы она могла убежать отсюда, не показав себя полной дурой! Однако она заставила себя медленно идти по коридору, чтобы показать Орланде, что она с неохотой покидает ее театр фантазий.
— Должна признать, что я восхищена вашей идеей с зеркалом, которое лишь с одной стороны выглядит как зеркало, а с другой — как обычное стекло. — Алекса заставила себя говорить вежливо и любезно, когда они вновь вернулись в спальню Орланды. — Было очень мило с вашей стороны позволить мне увидеть все это.
Орланда остановилась у зеркала, чтобы привести в порядок прическу и добавить немного румян на щеки.
— Дорогая, — сказала она, глядя в зеркало, — должна признать, что эта чудесная идея с зеркалом принадлежит не мне, а одному моему близкому другу. Ты слышала о мадам Оливье?
Вопрос удивил Алексу, и она нахмурила брови, пытаясь вспомнить это имя.
— Нет. Во всяком случае, я не могу вспомнить. А я ее должна знать?
Продолжая изучать свое отражение в зеркале, Орланда поправляла то прическу, то украшения, но Алекса заметила, что теперь темные глаза собеседницы внимательно изучают ее. Тем не менее, голос Орланды, когда она отвечала, звучал так же легко и непринужденно, как обычно:
— Дорогая, я просто поинтересовалась. Тем более что в последнее время мне задают слишком много вопросов.
Орланда резко повернулась и посмотрела в лицо озадаченной Алексе.
— Адвокаты! — Она презрительно хмыкнула. — Почему я вообще должна что-то рассказывать адвокатам? Особенно после того, как все эти годы они старались найти мою самую лучшую, самую близкую подругу. Очень мало людей, которым я доверяю, и меньше всего я доверяю адвокатам. Но когда сэр Джон, да, да, твой муж, тоже вдруг стал задавать мне такие же вопросы, мне стало интересно. Даже любопытно. Я стала спрашивать себя, почему через столько лет люди стараются найти Соланж Бувард?
Позже, когда у нее появилось время обдумать все, что она увидела и услышала в тот необыкновенный вечер, Алекса часто задавала себе вопрос, как же ей удалось не расхохотаться истерически, когда Орланда, внимательно посмотрев на нее, наконец объяснила свои слова, звучавшие столь таинственно. Соланж Бувард, давно потерянная тетя Соланж, которую они так хотели найти, была не кто иная, как мадам Оливье, известная во всей Европе как владелица двух самых дорогих и изысканных домов фантазий в Лондоне. Какая ирония! Именно в римском борделе Алекса в первый раз услышала, кем стала сестра ее матери.
Услышав об этом, она была так ошеломлена, что не смогла произнести ни слова. Орланда восприняла это молчание за непонимание, поэтому, нетерпеливо тряхнув головой, постаралась разъяснить свои слова:
— Я не знаю, что тебе уже рассказали эти двое. Этот Мартин Ховард, который вечно цеплялся за Викторию, и его сестра Хэриет, которая прикидывалась другом Виктории и Соланж, хотя на самом деле ее пожирали ревность и ненависть, потому что она всегда хотела заполучить Дэра… а он выбрал Викторию. Если бы только ты могла видеть ее лицо, когда она узнала об их помолвке. А мы с Соланж видели. «Будь осторожна, — предупредила я Соланж. — Она решит, что во всем виновата ты, она уже сейчас ненавидит тебя!» И, конечно же, я оказалась права. Когда Дэр так неожиданно воскрес из мертвых, это стало известно всему Лондону. Тогда я уехала в Италию с моим первым виконтом… Поверь мне, я еще раз предупредила ее, что не нужно больше встречаться с Дэром, который уже стал маркизом Ньюбери. Но моя бедная Соланж имела слабость ко всем симпатичным мужчинам, и у нее всегда были виды на Кевина Дэмерона, даже когда она узнала, что он ухаживает за ее младшей сестрой. Да…