— Слушайте, а мистер Нимрод-то правду сказал, — заметил Джалобин. — Борода у синьора Медичи примечательная, даром что не синяя. В этой бороде можно спрятать целый батальон.
— Может, у меня разыгралось воображение, — произнес Финлей, — но, по-моему, его борода растет. Прямо на глазах!
Пока Финлей говорил, густая бурая борода синьора Медичи удлинилась еще на пять — семь сантиметров. Она спускалась уже ниже пояса.
— Она не растет, — поправил Джон. — Она шевелится.
— И это вообще не борода, — сказал Финлей. — По крайней мере, не из волос. Это же пчелы! Он весь облеплен пчелами! — Мальчик боязливо улыбнулся хозяину фермы, который стоял прямо перед ними. — Добрый день. Синьор Медичи?
— Да, — ответил пчелиный человек по-английски. — Чем могу быть полезен?
Не считая широкополой шляпы и жужжащей и шевелящейся бороды, в нем не было ничего особо примечательного.
Гудение пчел все усиливалось. Джалобин обернулся, оценивая возможность отступления, и увидел, что пчелы роятся со всех сторон. Персиковый сад был тесно заставлен ульями.
— Бесполезно, англичанин. На вашем месте я не пытался бы делать никаких резких движений, — сказал синьор Медичи. Он говорил, а борода его с каждым словом становилась все меньше, поскольку пчелы перелетали и опускались на плечи Джалобина. — Мой вам добрый совет: не двигайтесь и не паникуйте. Они вас не тронут, если вы будете сохранять спокойствие. Ясно?
Джалобин покорно закрыл глаза. Пятидесятитысячный рой облепил его со всех сторон. Пчелы копошились везде, особенно много их было на многоступенчатом подбородке и жирной шее дворецкого.
— Черт, — пробормотал он, едва двигая губами, и изо рта у него вылетела пчела. — Помогите.
— Разговаривать тоже не рекомендую, — сказал синьор Медичи. — Могут залететь в рот, и вы их, не дай бог, проглотите. Внутренние укусы самые опасные. Видимо, вы пользуетесь одеколоном или лосьоном после бритья.
— Точно. По полфлакона на себя выливает, — сказал Финлей. — Вот от него и несет за полкилометра. «Виола дель Пенсьеро». Так этот лосьон, кажется, называется. Но тут уж, видно, без разницы.
— Тогда все понятно. — Синьор Медичи кивнул. — Разве вы не видели табличку на воротах? Там ясно сказано: духи запрещены.
— Он решил, что имеются в виду только женские духи, — объяснил Финлей, старательно не обращая внимания на одинокую пчелу, которая упорно ползала по его волосам. Как же должен чувствовать себя Джалобин, по которому ползают тысячи пчел?
Джалобин тихонько хныкал, а синьор Медичи его обнюхивал.
— Вы можете как-нибудь его выручить, синьор Медичи? — спросил Финлей.
— Ваш друг благоухает, как цветок персикового дерева. — Синьор Медичи захихикал. — Именно это они и любят. Мои маленькие друзья обожают запах цветов персика. — Он резко перестал хихикать и пожал плечами. — С ним будет все в порядке, с вашим другом, если он не станет делать никаких внезапных движений. Мои пчелки терпеть не могут таких движений. Но я ему помогу, без проблем.
Теперь, когда пчелы слетели с лица Чезаре Медичи, Финлей-Джон увидел, что он чисто выбрит. И ни единого следа от укусов. Это был маленький голубоглазый человечек, с круглым лицом — прямо герой голливудского мультфильма. Он подошел к одному из многочисленных ульев и вынул рамку с полными меда сотами. Свою добычу он поместил в большую картонную коробку и поставил ее перед Джалобином. Затем прямо руками синьор Медичи начал мягко стряхивать пчел с Джалобина в коробку, и постепенно дворецкий лишился своей гудящей бороды.
— Слава тебе господи! — воскликнул он. — Я уж думал, мне конец. Боялся, разбухну от укусов, в лепешку превращусь.
— Ага, лепешечка с медом, воображаю, — сказал Финлей.
— Вот вы смеетесь, молодой человек, — рассердился Джалобин. — Но я бы на вас посмотрел, если б у вас на башке восседал целый пчелиный рой. Боюсь, вам было бы не до смеха. Я вообще думал, мой смертный час пришел.
— Моим маленьким друзьям понравились ваши духи, — сказал синьор Медичи. — Табличка на воротах повешена недаром. Или вы не умеете читать по-английски?
Так вот что имел в виду Нимрод! Маленькие друзья — это пчелы, сообразил Джон. Но какой прок Фаустине от пчел? Если, конечно, он не имел в виду…
— С моим английским все в порядке, — возмутился Джалобин. — Во-первых, я сам англичанин, до мозга костей. А во-вторых, я не употребляю духи. Лосьон и духи — совсем не одно и то же. — Джалобин промокнул свой огромный вспотевший лоб носовым платком. — Но отныне я и его не употребляю. При мне будет только запах пота, синьор Медичи. Пота, который выступает от страха и ужаса.
— Скажите лучше, что вас сюда привело? — потребовал хозяин фермы.
— Мы прибыли, чтобы помочь ближнему, — сказал Финлей. — Одной нашей подруге, в Венеции, срочно нужно устроить анафилактический шок. Нам сказали, что ваши маленькие друзья могут нам помочь.
— Ты хочешь сказать, что мы сюда за пчелами приехали? — удивился Джалобин.
— Si, si, — подтвердил синьор Медичи. — За пчелками и за главным пчеловодом — он же врач-апитерапевт, с лицензией на лечение пчелами. Пчелиный яд помогает от любых болезней: при нарушениях кровообращения, артрите, астме, кожных заболеваниях, депрессиях.
— И от депрессии лечит? — Джалобин не поверил своим ушам. — И каким же образом?
— Вот укусят вас пчелки пару раз, вы о своих несчастьях и проблемах и думать забудете, — объяснил синьор Медичи. — А деньги вы привезли?
Джалобин выгреб из кармана целую кучу денег и вручил итальянцу. Тот пересчитал и кивнул.
— Хорошо. Я соберу моих маленьких друзей, помещу их в коробку, и поедем.
Пока Джалобин и Финлей-Джон ездили в Падую, Нимрод с Филиппой пошли на площадь Сан-Марко, самую большую площадь Венеции, где находятся знаменитые собор и палаццо, высокая колокольня из красного кирпича, а еще — множество кафе и помостов для оркестров. По площади бродят сотни отъевшихся голубей и тысячи туристов.
— А с Фаустиной ничего не случится? Не страшно, что мы оставили ее на террасе? — спросила Филиппа у Нимрода.
— Если придет горничная убирать номер, она просто решит, что девочка отдыхает, — сказал Нимрод. — Ей необходимо побыть на жарком солнце после двенадцати лет, проведенных в подземелье. Это только на пользу. А солнечным ударам мы, джинн, не подвержены. Это удел мундусян.
Он купил путеводитель по Венеции и отдал его Филиппе.
— Вот, держи, — сказал он. — Надо же знать какие именно красоты ты рассматриваешь в этом городе.
— А ты разве не походишь со мной по городу? — спросила Филиппа.
— Нет, — решительно сказал он. — Во-первых, я все это уже сто раз видел. А во-вторых, мне надо кое о чем поразмыслить, причем очень серьезно.