Через несколько минут после того, как конь спокойно взобрался вверх по ступеням другого выхода, оттуда вышел человек, одетый в твидовый пиджак, который был велик ему на несколько размеров. Его длинные черные волосы сзади были собраны в крысиный хвост, а спереди падали на лицо, пряча отвратительный шрам на щеке. Человек, опустив голову и засунув руки в карманы, двинулся к Ковент-Гарден.
* * *
Кэйт проснулась с криком:
— Питер!
Доктор Пирретти, которая вела в густом тумане по дороге M1 взятый напрокат автомобиль, от неожиданности вильнула в сторону.
— Оййй! — воскликнула она. — Вот это крик!
Лабрадор Молли заскулила из багажника, положила золотистую морду на спинку заднего сиденья и лизнула лицо Кэйт. Отец Кэйт, доктор Дайер, отодвинул собаку.
— Кэйт, все в порядке, — сказал он, успокаивая дочь. — Ты в безопасности. Я думал, ты вовсе не захочешь просыпаться — ты пропустила все самое веселое…
— Где я, папа? Что случилось?
— Ты едешь домой. Анита везет нас в Дербишир.
— Анита?
— Доктор Анита Пирретти — из НАСА. Я рассказывал тебе — она и Эд Джакоб приехали из Штатов, когда услышали, что вы с Питером исчезли из лаборатории. Она ведущий ученый антигравитационного проекта…
— Слишком много подробностей! — возмутилась доктор Пирретти. — Бедный ребенок! Она только-только пришла в сознание!
— Анита и Эд сделали все, чтобы забрать нас с Хемпстед-Хит, не привлекая слишком большого внимания.
— Если бы нас увидели, — засмеялась доктор Пирретти, — мы уже были бы в полицейском участке! Твой папа и я выглядели несколько подозрительно, когда в темноте запихивали в машину девочку без сознания и собаку…
— Эд выглядел не менее подозрительно, затаскивая в большущий фургон антигравитационную машину…
— Лучше слишком большой фургон, чем слишком маленький!.. Кэйт, ты даже не представляешь, как я рада видеть тебя…
Но Кэйт не слушала ее.
— Папа! — воскликнула она, не обращая внимания на доктора Пирретти. — Что случилось с Питером? Где он?
Наступило молчание.
— Питер остался там. Его место занял Дегтярник… Я ничего не смог сделать…
— Надо вернуться назад! Мы не можем оставить его там одного!
— Прежде чем мы решим, что делать дальше, я отвезу тебя к маме…
— Что тут решать? Мы должны вернуться и забрать его!
— Шшшш… Кэйт. Успокойся. Все будет хорошо…
— Мы едем назад, чтобы забрать его, да? Я обещала, что никогда не покину восемнадцатый век без него.
— Конечно, поедем, дорогая, но сейчас тебя ждет мама… Ей и так досталось. Уж не говоря о твоих братьях и сестрах. Сэм был рядом с мамой, когда она ответила на телефонный звонок. Он просто вышел из себя — не могу сказать, смеялся он или плакал.
— Бедняжка Сэм.
Кэйт глубоко вздохнула и закрыла глаза, но к ней тут же снова вернулось живое воспоминание о том, как Питера отбросило от антигравитационной машины, и на долю секунды она опять испытала ужас того момента. Испуг в темных глазах Питера, когда он отодвигался вдаль… Она вздрогнула и приложила руку ко лбу.
— У тебя болит голова?
Кэйт кивнула.
— У меня тоже. Я дам тебе таблетку от головной боли.
— Как ты думаешь, и у Молли болит голова?
— Вероятно.
Кэйт обернулась и погладила мягкие уши Молли.
— Хорошая девочка.
Доктор Дайер налил немного горячего чая из термоса и протянул Кэйт кружку и шоколадку. Кэйт проглотила таблетку и быстро слопала шоколад, чтобы заесть неприятный вкус таблетки.
— Мммм… Мне так не хватало шоколада.
Доктор Дайер рассмеялся.
— Так, может, ты все-таки поздороваешься с Анитой?
— Ой, извините. Здравствуйте, Анита.
— Я так рада видеть тебя, Кэйт, — сказала доктор Пирретти. Она говорила с приятным калифорнийским акцентом. — Ты была в потрясающем и уникальном путешествии, но я очень надеюсь, что больше никто не последует по твоим стопам!
— Нет, мы должны вернуться туда за Питером! — встревоженно воскликнула Кэйт.
— Разумеется, мы это сделаем, — быстро сказал доктор Дайер. — Хорошо, что он там с друзьями. До тех пор, пока мы не вернемся, Гидеон будет с ним…
— Но, папа, Гидеон в бегах!
— Что ж, раз Питер сейчас с Гидеоном, они просто некоторое время будут вместе в бегах, ведь так? И единственный человек, который знает, как все устроить, — это Гидеон. Если ему нужно затеряться на какое-то время в 1763 году, он так и сделает. Там же не так, как у нас, когда ты не можешь ступить и шагу без направленной на тебя камеры слежения.
— Я клялась Питеру, что не вернусь назад без него. Я чувствую себя такой виноватой… он все еще там, а я — здесь…
— Вряд ли ты в этом виновата! Кэйт, я и в самом деле считаю, что сначала ты должна немного отдохнуть. Мы доберемся до фермы часа через два.
— Но…
— Никаких «но». Побудешь просто пациенткой, пока мы со всем не разберемся… Хорошо?
Кэйт неохотно кивнула, прислонилась к плечу отца и закрыла глаза. Она чувствовала себя так ужасно, будто выздоравливала после тяжелой болезни. Она засыпала и просыпалась, смутно слыша шум мотора и разговоры взрослых. Неожиданно, в полусне, она услышала свой вопрос:
— А где Дегтярник?
— Не знаю, дорогая. Когда я очнулся, он уже сбежал.
Как только доктор Дайер убедился, что Кэйт спит, он стал обсуждать с доктором Пирретти, что следует говорить полиции и родителям Питера. В конце концов они решили: единственный правильный путь — настаивать на том, что Кэйт страдает амнезией. Она должна говорить, что не помнит ничего, что случилось после того, как побежала по коридору лаборатории за Молли.
— Как вы думаете, Кэйт все это выдержит?
— Она понимает, как это важно. Уверен, у нее все получится. И хотя с инспектором Уилером нечего ожидать легкой жизни, для Кэйт будет гораздо проще отрицать, что она что-то помнит, чем обсуждать придуманную историю, которую инспектор с большим удовольствием развеет в пух и прах. Если он уловит хотя бы смутный запах правды, он нас в покое не оставит. Нельзя сбиваться с намеченной линии.
Они замолчали, когда совсем стемнело. Чуть погодя доктор Дайер сказал:
— Мне так хотелось объяснить Питеру, что его отец пытался дозвониться ему, как раз когда они с Кэйт неслись сквозь время… Отец с сыном явно сильно поссорились. Раза два я пытался сказать Питеру о том звонке, но вокруг все время были люди, и я никак не мог найти подходящего момента. Не знаю, каковы последние воспоминания Питера об отце, но уж точно не очень хорошие… Ну… теперь поздно об этом говорить…