– Верно, – оживился я.– Значит, он ушел недавно.
– Совершенно верно. Но обратите внимание на черную корку, которая образовалась внутри чашки. Это не табак.
– Похоже на высохшую патоку, – предположил я, разглядывая трубку.– Древесный уголь?
– Нет, не уголь. Вы помните, что пальцы мистера Отса были совсем черными и от него исходил какой-то странный запах?
– Да, и довольно сильный. Кажется, этот запах мне знаком.
– Вы познакомились с ним в Саутуорке, – сказал Ньютон.– В том месте, куда попали, следуя за майором Морнеем.
– Верно, – удивился я.– Но откуда вы знаете?
– Это опиум, – сказал Ньютон, прикасаясь к глиняной трубке.– Парацельс, а с недавних пор и английский аптекарь Томас Сайденхэм используют в медицинских целях опиум, растворенный в шерри. Здесь он известен как лауданум – настойка опия. Однако голландцы начали его курить. А в Турции, где подобная практика известна давно, его называют «машалла», что означает «дело рук Бога».
– То отвратительное заведение в Саутуорке содержали голландцы, – вспомнил я.
– Вы мне еще тогда это сказали. Опиум эффективно снимает боль, настоящая милость Божья, но если человек начинает его курить, избавиться от этой привычки очень трудно. Кстати, выкурив трубку опиума, гораздо легче переносить побои.
– Я начинаю понимать, к чему вы клоните, сэр.
– Из всего этого следует, что мистера Отса следует искать вовсе не в «Лебеде с двумя шеями» на Таттл-стрит, а в Саутуорке. Если я не ошибаюсь, однажды вы уже упустили там мистера Отса. Впрочем, тогда вы еще не знали, кто он такой.
– Да, сэр, – ответил я.– Я только что вспомнил, что это было рядом с тем заведением, куда зашел Морней.
– Теперь понятно, почему Морней не сразу вас узнал. Очевидно, он находился под воздействием опиума. Вы говорили, что вам показалось, будто он сильно пьян.
– Я бы и сам опьянел, если бы оставался подольше в этом вертепе. Воздух там производил дурманящее действие.
– Вы хорошо помните то место?
– Пожалуй, смогу его найти.
– Хорошо. Тогда мы заглянем в «Лебедь», а если его там нет, отправимся к реке и переберемся на другой берег.
Мы взяли с собой солдат казначейства, хотя они предпочли бы находиться в другом месте: Ньютон относился к ним с презрением из-за того, что они упустили Отса, который ушел у них прямо из-под носа. В «Лебеде с двумя шеями» не обнаружилось никаких следов этого мерзавца, поэтому мы со всей возможной быстротой перебрались на другой берег реки и оказались в Саутуорке, где, как и во время моего прошлого визита, туман скрывал низкие крыши и трубы. Было довольно темно, фонари здесь встречались редко, и несколько раз мы едва не угодили в лужи. Так что мы изрядно перепачкались, когда я привел наш отряд к заведению голландца.
Ньютон отправил двух солдат к задней части дома, предупредив их, что они дорого заплатят, если Отсу вновь удастся уйти от правосудия. Затем я достал пистолеты, постучал в дверь и именем короля потребовал впустить нас.
Дверь открыла уже знакомая мне шлюха. Увидев пистолеты, она сразу же кого-то позвала – я не разобрал имени, – и в тот же миг из соседней комнаты с громким лаем выскочил гигантский пес, едва не застав меня врасплох. Зверь, несомненно, разорвал бы горло мне или доктору Ньютону, если бы я не разрядил ему в голову оба пистолета и не убил на месте. Я все еще не мог унять дрожь, когда мы вошли в заведение, где сильно пахло опиумом – теперь я знал, что означает этот запах.
Оставив у входа двух солдат, мы поднялись наверх и обнаружили несколько небольших спален. В каждой лежали на грязных постелях мужчины и женщины и курили трубки с «машалла», «делом рук Бога», о котором рассказывал доктор Ньютон. К моему большому облегчению, среди них я увидел фальшивую монахиню – ту женщину, которую пороли для удовольствия мужчин в комнате внизу. Она была жива, но настолько одурманена опиумом, что я сразу понял: она соглашалась на чудовищные унижения ради удовольствия, получаемого от курения опиума.
На соседней койке лежал Отс, окруженный дьявольским белым облаком опиумного дыма. Увидев нас и ордер на арест, он с трудом поднялся на ноги. Мы привыкли к тому, что те, кого мы брали под стражу, отрицали свою вину или ужасно пугались, но Отс равнодушно протянул руки, позволив мне надеть на него ручные кандалы.
– Кажется, мы уже встречались, не правда ли? – спросил Отс, когда мы выводили его наружу.– Вы лорд Эшли, а вы его слуга.
В этот момент к нам подошел один из солдат казначейства.
– Куда его теперь, доктор Ньютон? – спросил он.
– В Уит, – ответил Ньютон.
Неподвижные глаза Отса загорелись, как два уголька.
– Какая честь для меня! – воскликнул он и поклонился в сторону Ньютона.– Меня арестовал сам великий доктор Ньютон.
И Отс улыбнулся улыбкой сонной змеи, подстегнув мое любопытство.
Когда мы наконец оказались в лодке, я не мог больше сдерживаться.
– Такое впечатление, мистер Отс, что вы совсем не огорчены арестом и поражением вашего заговора и что вас не пугают тюремное заключение и суд.
– Милорд, – с ухмылкой отвечал Отс, – поскольку я не знаю, как еще к вам обращаться. Мы с Уитом старые знакомые. Но не думаю, что на сей раз я буду долго там находиться, ведь в нашей стране протестанты очень сильно настроены против католиков.
– Это мы еще посмотрим, – проворчал Ньютон.
– Могу ли я спросить, кто нас предал?
– Ваша самоуверенность, – ответил Ньютон.
– В каком смысле?
– Я расшифровал ваши письма.
Отс явно не поверил Ньютону.
– Если это так, доктор, то прошу вас назвать ключевое слово шифра.
– Охотно. Вы использовали слово «кровь».
Отс присвистнул.
– Тогда то, что о вас говорят, чистая правда. Вы самый умный человек в нашей стране.
– Да, я расшифровал ваши послания, – сказал Ньютон.– Однако мне бы хотелось знать, кто придумал шифр.
Постепенно Отс успокоился и погрузился в воспоминания.
– Исходный вариант шифра придуман французским дипломатом Блезом де Виженером в тысяча пятьсот семидесятом году. Он был секретарем короля Карла Девятого до тех пор, пока не выяснилось, что он гугенот, после чего ему пришлось покинуть двор, и он полностью посвятил себя шифрам. Затем его работу продолжил месье Декарт.
– Вы имеете в виду Рене Декарта, философа? – уточнил Ньютон.
– Да, сэр. Когда Декарт был студентом, он жил в Пуатье – в ту пору город еще принадлежал гугенотам. Именно тогда мы с ним и познакомились. В те времена я учился во французской семинарии.