Макс остался наедине с Софией. Именно об этом он так долго мечтал. Он не мог забыть вкус ее губ и жаждал новых поцелуев.
София нервно провела кончиком языка по пересохшим губам. Макс не мог отвести от них жадного взгляда. Как он мог решиться покинуть такую женщину? Впрочем, с ней было непросто ладить. Это тоже следовало учесть.
— Садись же, — промолвила София.
Макс сел напротив нее, и София заерзала в кресле.
— Чего ты хочешь? — прямо спросила она.
— Пришел узнать, что ты замышляешь?
На щеках Софии выступил румянец.
— С чего ты решил, что я что-то замышляю?
— Такая уж у тебя натура, ты не можешь жить без интриг. Могу назвать последнюю из них: это была попытка использовать дневник моего дядюшки в борьбе со мной.
София нервно сглотнула:
— Да, возможно, я хотела использовать дневник, чтобы заставить тебя дать согласие на аннулирование брака, но это была единственная цель, к которой я стремилась.
Максу не верилось, что их разлука продлилась двенадцать лет. Теперь, когда София сидела перед ним, ему казалось, что они никогда не разлучались. Щеки жены горели румянцем, золотистые волосы, завитые в локоны и уложенные в прическу, поблескивали в лучах полуденного солнца. Она была прекрасна! В Софии сочетались красота, ум и еще что-то неуловимое, очаровательное, какой-то особый шарм, который приводил его в восторг с первого дня знакомства. Что это было? Макс не знал, но, по его глубокому убеждению, ни одна женщина не могла сравниться с женой.
Проследив за взглядом Софии, Макс понял, что она неотрывно смотрит на карман, в котором он спрятал ключ.
— Не волнуйся, я не воспользуюсь им без твоего разрешения.
Она подняла глаза, взмахнув длинными ресницами, и с недоверием спросила:
— В самом деле?
— Вообще-то мне не нужен ключ, чтобы проникнуть в дом. Я могу взломать замок или обмануть слуг, переодевшись, скажем, угольщиком.
— Никто никогда не принял бы тебя за угольщика, — насмешливо сказала София. — Разве что за вора. — Она вдруг спохватилась и нахмурилась.
Макс не мог оторвать от нее глаз, любуясь быстрой сменой эмоций на выразительном живом лице.
— Макс, прости, я сказала глупость, — промолвила София, сжимая руки.
— Не надо, не извиняйся, это тебе не идет. — Макс не хотел, чтобы она испытывала к нему жалость или опекала его. — Что было, то прошло, и я не хочу возвращаться к этому. Что же касается обвинений леди Нили, то, на мой взгляд, было бы глупо обсуждать домыслы неумных людей. Лучше проигнорировать их.
— Но разве можно игнорировать подобные заявления! — воскликнула София. — В городе все говорят только о тебе! Тебя обвиняют в воровстве без всяких на то оснований. Я не могу мириться с подобной несправедливостью!
И в этот миг Макс вдруг понял, что его так восхищало в Софии, что всегда притягивало его в ней. Это была страстность ее характера, огненный темперамент. Жена готова была вступиться не только за него, но и за всякого, кто, по ее мнению, страдал от несправедливости. Она пылко и горячо отстаивала свое мнение и защищала свою точку зрения. Ее душевная красота и щедрость покорили Макса. Они были созвучны музыке его собственной души. Их сердца бились в унисон.
Однако по иронии судьбы их союз разрушило то же самое, что и притягивало их друг к другу. Страстность натуры и душевная щедрость заставил и Софию броситься на защиту брата Ричарда в ущерб интересам мужа.
— Ах, София, какие же мы с тобой глупые, — задумчиво промолвил Макс.
— Вздор! Не уводи разговор в сторону. Речь сейчас идет о ключе. Отдай мне его.
Макс приподнял бровь.
— Ключ был передан мне, у меня и останется.
— Зачем он тебе?
— Что за странный вопрос! Как ты думаешь, зачем мне ключ от дома, в котором живет моя жена?
Скрестив руки на груди, София так резко наклонилась вперед, что их носы едва не соприкоснулись.
— У нас не брак, а одно название! И у тебя нет никакого права пользоваться привилегиями супруга! Отдай мне этот проклятый ключ!
Макс с намеренной медлительностью достал ключ из кармана и положил на стол.
— Спасибо.
София протянула руку, чтобы взять ключ, однако Макс проворно накрыл ее кисть своей большой ладонью. Она уставилась на его руку, рассеянно отметив про себя, что его большой палец вымазан в краске. София сразу вспомнила то время, когда они жили вместе. Каждый раз перед выездом из дома она тщательно осматривала руки и обувь мужа, на которых частенько можно было обнаружить пятна краски. Она упрекала его в неопрятности, но Макс только смеялся. Когда он стоял перед мольбертом, он совсем не думал об аккуратности.
Но все это было так давно…
С тяжелым сердцем София попыталась высвободить свою руку, однако Макс не позволил. — Прекрати! — прошипела София. Макс широко улыбнулся, и эта обезоруживающая улыбка всколыхнула в памяти Софии воспоминания о счастливых моментах их совместной жизни. О страстном шепоте по ночам, о бешеном биении сердец, о жарких объятиях на супружеском ложе. София с трудом отогнала эти мысли.
— Прекрати немедленно! — воскликнула она. Макс приподнял бровь.
— Что я должен прекратить?
— Прекрати смеяться надо мной. Я этого не переношу.
— Хорошо, в таком случае давай заключим сделку: я отдам тебе ключ, а ты взамен…
— Дневник?
— Нет, ты подаришь мне поцелуй.
— Поцелуй?! — София была ошеломлена. — Ты издеваешься?
— Нет. Один поцелуй — и ключ твой.
София закусила губу. Предложение было заманчивым, но прежде чем она успела ответить, в дверь постучали и на пороге появился Джейкобс.
— Граф Станик, — доложил он.
— Макс, выпусти мою руку, — пробормотала София, чувствуя на себе неодобрительный взгляд дворецкого.
Однако Макс даже не шелохнулся. София не могла встать, она была как будто приклеена к своему месту.
— У вас все в порядке, миледи? — поколебавшись, спросил дворецкий.
— Все хорошо, Джейкобс, — промолвила София. — Проводи сюда Станика.
Как только слуга скрылся, она сердито взглянула на Макса:
— Сейчас же отпусти меня!
— Нет.
— Но Джон увидит и…
Дверь распахнулась, и в комнату вошел Джон.
— Вот ты где, Софи! — воскликнул он и на мгновение растерялся, заметив Макса. — Может, вы собираетесь… прогуляться или съездить куда-нибудь вместе? Я вам помешал?
— Нет! — в один голос воскликнули Макс с Софией.
Джон засмеялся: