— Я имею в виду, любишь по-настоящему, — настаивала Джейли, — а не просто хочешь с ним спать. Я знаю, что этого ты хочешь, и он тоже. Они все хотят. Но любишь ли ты его?
Любила ли я его? Испытывала нечто большее, чем плотское вожделение? Холодная нора обладала темной анонимностью исповедальни, а на грани смерти не стоит лгать.
— Да, — коротко ответила я и снова опустила голову на колени.
Некоторое время в норе было тихо, и я уже снова погружалась в сон, когда услыхала еще одну фразу Джейли, произнесенную как бы про себя:
— Значит, это возможно.
Судьи прибыли днем позже. Из промозглой ямы для преступников мы слышали вызванные их приездом крики жителей деревни, слышали топот конских копыт по булыжной мостовой Хай-стрит. Шум мало-помалу стихал: процессия двигалась вниз по улице к площади.
— Они приехали, — произнесла Джейли, прислушавшись к шумам наверху.
Инстинктивно мы схватились за руки, вражда отступила перед страхом.
— Очень хорошо, — сильно бравируя, заявилая. — Лучше сгореть на костре, чем замерзнуть до смерти.
Между тем мы продолжали мерзнуть. Только в полдень дверь нашей тюрьмы внезапно была откинута, и нас вытащили наружу, чтобы вести на суд.
Заседание суда проводили прямо на площади перед домом Дунканов — несомненно ради того, чтобы собрать как можно больше зрителей. Я заметила, как Джейли бросила быстрый взгляд на шестигранные окна своей гостиной и тут же отвернулась с безразличным выражением.
Церковных судей было двое, они восседали на мягких стульях за столом, установленным на площади. Один из судей был очень высокий и тощий, второй маленький и толстый. Они напоминали мне рисунки в американской юмористической газете, которая как-то попала мне в руки; не зная имен судей, я мысленно окрестила высокого Маттом, а низенького Джеффом.
Почти вся деревня собралась на площади. Приглядевшись, я узнала лица многих моих бывших пациентов, но обитатели замка отсутствовали.
Джон Макри, деревенский стражник, зачитал обвинительное заключение против Джейлис Дункан и Клэр Фрэзер, обвиняемых перед судом церкви в преступном колдовстве.
— Установлено на основании свидетельских показаний, что обвиняемые умертвили Артура Дункана посредством колдовства, — читал Макри ровным, твердым голосом, — а также убили нерожденное дитя Дженет Робинсон, а также потопили лодку Томаса Маккензи, а также наслали на деревню Крэйнсмуир повальную желудочную болезнь…
Это тянулось долго. Колум очень тщательно все подготовил.
После того как было зачитано обвинение, начали вызывать свидетелей. Большинство из них — незнакомые мне жители деревни; ни одного из моих пациентов среди них не оказалось, и мне это было приятно.
Показания многих свидетелей были совершенной чепухой, другим явно заплатили за их услуги, но были и такие, кто рассказывал о действительных событиях. Дженет Робинсон, например, которую приволок в суд ее отец, бледная и дрожащая, со свежим синяком на щеке, показала, что забеременела от женатого человека и что избавилась от плода при помощи Джейлис Дункан.
— Она дала мне зелье, чтобы выпить, и заклинание, которое надо было произнести три раза при восходе луны, — мямлила девушка, в страхе переводя глаза с отца на Джейлис и не зная, кто из них более грозен. — Она сказала, что от этого у меня снова будут месячные.
— Так и случилось? — с любопытством спросил Джефф.
— Не сразу, ваша честь, — ответила девушка, нервно подергивая головой. — Но я выпила зелье еще раз, когда месяц был на ущербе, и они пришли.
— Пришли?! Девчонка чуть не истекла кровью! — вмешалась пожилая женщина, мать девушки. — Она только тогда и сказала мне всю правду, когда совсем уж помирать стала.
Миссис Робинсон жаждала изложить суду все кровавые подробности, и ее с трудом утихомирили, чтобы дать возможность выступить другим свидетелям.
Казалось, нет никого, кто мог бы выступить лично против меня, если не считать туманного обвинения, что, если я присутствовала при смерти Артура Дункана и даже дотрагивалась до него, значит, я причастна к его гибели. Я начинала думать, что Джейли права: я не являюсь целью Колума. Если это и в самом деле так, то, может быть, мне удастся спастись. Так я думала вплоть до той минуты, как появилась женщина с холма.
Едва она выступила вперед, худая, сутулая женщина в желтой шали, как я поняла, что мы находимся в серьезной опасности. Она была не из жительниц деревни, я ее раньше никогда не встречала. Ноги у нее были босые, покрытые грязью дороги, по которой она пришла сюда.
— Есть ли у вас обвинения против двух этих женщин? — задал вопрос тощий судья.
Женщина была в страхе и не смела поднять глаза. Но она коротко кивнула, и толпа затихла, обратившись в слух. Женщина говорила очень тихо, и Матт должен был попросить ее повторить сказанное.
У них с мужем, говорила женщина, был больной ребенок. То есть он родился здоровым, но потом начал слабеть и хиреть. Наконец они решили, что ребенка подменили эльфы, и положили его на ложе эльфов на холме Кройч Горм. Они остались там, чтобы забрать собственного ребенка, когда эльфы вернут его, но вдруг увидели, как две леди, которые стоят здесь, подошли к ложу эльфов, взяли ребенка и начали произносить над ним какие-то непонятные слова.
Женщина держала сложенные худые руки под передником и все время двигала ими.
— Мы с мужем пробыли там всю ночь. Когда стало темно, там появился огромный демон, он был совсем черный и подошел без единого звука и наклонился над тем местом, куда мы положили ребенка.
Ропот ужаса пронесся по толпе, а я почувствовала, как приподнялись волосы у меня на затылке, хоть я и знала, что «огромным демоном» был Джейми, подошедший посмотреть, живо ли еще дитя. Я подбадривала себя, зная, что последует дальше.
— Когда взошло солнце, мы с мужем подошли туда и нашли оборотня мертвым, а нашего собственного дитятки не было и признака.
С этими словами женщина закрыла лицо передником, чтобы скрыть слезы.
И как будто мать оборотня подала некий знак, толпа разделилась и пропустила погонщика Питера. Я внутренне застонала, увидев его. Я чувствовала, что после рассказа женщины настроение толпы обернулось против меня: не хватало теперь только этого дурня с историей о водяном коне.
Упиваясь мгновениями собственной славы, погонщик напыжился и театральным жестом указал на меня.
— Это правильно, что вы называете ее колдуньей, уважаемые лорды! Я своими собственными глазами видел, как эта женщина вызвала из вод озера Дьявола водяного коня, чтобы он выполнял ее повеления. Огромное страшное чудовище, ростом с большую сосну, а шея точь-в-точь громадная синяя змея. Глазищи с яблоко, как глянет — душу вынет из человека!
Судей, как видно, чем-то поразило это показание, они несколько минут перешептывались, в то время как Питер глазел на меня с угрожающим видом: я, мол, тебе покажу!