Слушая мой рассказ, Руперт медленно ходил по комнате, в раздумье то выпячивая, то поджимая губы. Мурта сидел спокойно, черты его лица не выражали ни малейшего волнения. Я подумала, что из него получился бы отличный игрок в покер.
Руперт со вздохом уселся рядом со мной на кровать.
— Ну хорошо, он жив, а это, в конце концов, самое главное. Однако черт меня побери, если я знаю, что делать дальше. У нас нет возможности проникнуть в тюрьму.
— Нет, есть, — внезапно заговорил Мурта. — Благодаря тому, что наша барышня подумала о письме.
— Ммфм… Это всего один человек. И пройти он сможет только до приемной коменданта. Но для начала и это сойдет.
С этими словами Руперт вытащил свой нож и кончиком его почесал в бороде.
— Чертовски трудно отыскать его в таком обширном здании.
— Но я знаю, где он примерно находится, — сказала я, обрадованная уже тем, что мы строим какие-то планы и что товарищи мои не отказываются от предприятия, каким бы безнадежным оно сейчас ни казалось. — То есть я знаю точно, в каком он крыле.
— Вот как? Гм.
Руперт отложил нож и снова принялся ходить по комнате, потом остановился и спросил:
— Сколько у вас денег?
Я сунула руку в карман платья. Там лежали кошелек Дугала, деньги, которые дала мне Дженни, и моя нитка жемчуга. От жемчуга Руперт отказался, взял кошелек и высыпал из него монеты на свою широкую ладонь.
— Этого хватит, — сказал он, позвякивая монетами, и обратился к братьям Каултерам: — Вы оба пойдете со мной. Джон и Мурта останутся с Клэр.
— Куда же вы отправляетесь? — спросила я.
Руперт высыпал монеты в спорран, оставив лишь одну; он подбросил монету вверх, поймал и заговорил:
— Предположим, в городе есть еще одна гостиница, на другом конце. Солдаты из тюремного гарнизона, предположим, посещают распивочную этой гостиницы в свободное от дежурства время — потому как она к тюрьме ближе, а выпивка там стоит на пенни дешевле.
Тут он снова подбросил монету, повернул ладонь вверх, поймал монету и зажал между двумя пальцами.
Я наблюдала за его манипуляциями, начиная смутно догадываться, к чему он клонит.
— Надо полагать, что солдаты не прочь поиграть в карты? — задала я вопрос.
— Как знать, барышня, как знать! — отвечал он, опять подбрасывая монету.
Он поймал ее в сложенные вместе ладони, раскрыл их — монеты не было. Белозубая улыбка сверкнула в черной бороде.
— Но мы можем пойти и проверить это, — сказал он, прищелкнул пальцами, и монета появилась снова.
На следующий день, примерно в начале второго часа, я вновь прошла под остриями опускной решетки в ворота тюрьмы; решетка эта, сооруженная вместе со зданием в конце шестнадцатого столетия, не утратила своего охранительного и устрашающего значения за двести лет, и я для храбрости потрогала кинжал у себя в кармане.
Сэр Флетчер как раз в это время погружался в послеобеденный сон — такую информацию Руперт и его помощники выудили у солдат-охранников во время своего вчерашнего набега на распивочную в гостинице. Возвратились они уже под утро — с красными глазами, пошатываясь и распространяя вокруг себя пары эля. На все мои расспросы Руперт отвечал одной фразой: «Барышня, чтобы выиграть, нужна удача, а чтобы проиграть, необходимо искусство!» Потом он прикорнул в уголке и захрапел, предоставив мне мерить комнату шагами, что я, впрочем, делала и до этого в течение всей ночи. Проснулся Руперт примерно через час — с ясными глазами и трезвой головой — и тут же изложил основные черты плана, который я должна была воплотить в действительность.
Мурта под видом моего грума приехал к тюрьме на четверть часа раньше меня и был пропущен без затруднений. Предполагалось, что его отведут в приемную коменданта и попросят подождать. Находясь там, он должен был попытаться найти план западного крыла и, если повезет, связку ключей, отмыкающих камеры.
Я беспокойно поглядывала на небо, стараясь определить поточнее время. Во время еды сэра Флетчера точно так же нельзя было беспокоить, как и во время сна; Мурту при всех обстоятельствах попросили бы подождать, но, если я явлюсь до того, как комендант усядется за стол, меня могли бы пригласить разделить с ним трапезу, а это в высшей степени некстати. Впрочем, вчерашние партнеры Руперта по картам заверили его, что сэр Флетчер никогда не нарушает свой распорядок: гонг к обеду раздается ровно в час, а через пять минут подают суп.
На страже у ворот находился тот же караульный, что и накануне. Он удивился, но приветствовал меня вполне любезно.
— Такая досада, — заговорила я. — Мне хотелось, чтобы мой грум передал сэру Флетчеру маленький подарок от меня в благодарность за доброе ко мне отношение во время нашей вчерашней встречи. Но я обнаружила, что этот дуралей уехал без подарка, и вынуждена была сама явиться сюда. Он уже приехал?
Тут я улыбнулась, сожалея о том, что у меня нет ямочек на щеках и потому я в состоянии продемонстрировать лишь два ряда сверкающих зубов. Показала я часовому и принесенный с собою небольшой сверток.
Улыбки оказалось вполне достаточно. Меня пропустили и провели по коридорам к приемной коменданта. Хотя эта часть здания, по-видимому, недавно была заново обставлена, не возникало никаких сомнений в том, что это тюрьма. Здесь стоял особый запах, которой я воспринимала как запах страдания и страха, хотя на самом деле он лишь свидетельствовал о многолетней грязи и отсутствии канализации.
Патрульный пропустил меня в коридоре вперед и осторожно следовал за мной на некотором расстоянии, чтобы не наступить на мой плащ. И это, черт побери, оказалось замечательно, потому что я свернула за угол прежде, чем он, и через распахнутую дверь кабинета сэра Флетчера увидела Мурту, который уволакивал бесчувственное тело дежурного солдата за огромный письменный стол.
Я отступила на шаг и «уронила» свой сверток на каменный пол. Послышался звон стекла, и в воздухе явственно и очень сильно запахло персиковым бренди.
— Господи! — воскликнула я. — Что я наделала!
Пока караульный вызывал заключенного, который должен был убрать пол, я тактично пролепетала, что, пожалуй, подожду сэра Флетчера у него в приемной, проскользнула в дверь и плотно закрыла ее за собой.
— Какого дьявола вы тут натворили? — набросилась я на Мурту, но он, не обратив ровно никакого внимания на мой тон, сообщил:
— Сэр Флетчер не держит ключи у себя в приемной, но у этого вот паренька есть вся связка.
И он вытащил из кармана у дежурного большущее кольцо, придержав его так, чтобы нанизанные на него ключи не звякали.
Я опустилась на колени рядом с ним.
— Прелестная картинка! — сказала я и покосилась на распростертого солдата, который еще дышал. — А план тюрьмы?
— Плана нет, но этот мой приятель успел мне кое-что рассказать, пока мы тут дожидались. Распроклятые камеры находятся на этом же этаже, в самой середине западного коридора. Их три, больше я ничего не спрашивал, он и так что-то заподозрил.