Злодея заставили подняться на каменную плиту посреди площади. Бледный и перепутанный мальчишка застыл без движения, в то время как принявший строго официальный вид Артур Дункан, исполняющий обязанности прокурора в приходе Крэйнсмуир, готовился огласить приговор.
— Дурачок был уже осужден, когда я вошла, — произнес у меня над ухом голос Джейли, которая с любопытством смотрела на происходящее, вытянув шею над моим плечом. — Я не могла добиться оправдания, но уговорила наказать его не слишком строго. Его приколотят за ухо к позорному столбу всего на один час.
— Приколотят за ухо! К чему, вы сказали, приколотят?
— К позорному столбу, к чему же еще!
Она быстро взглянула на меня, но тут же снова повернулась к окну, чтобы наблюдать за исполнением легкого приговора, которого она добилась своим милосердным вмешательством.
Народу вокруг позорного столба собралось так много, что преступника почти не было видно, но толпе все же пришлось несколько раздаться, дабы обеспечить экзекутору свободу движений.
Бледное лицо парнишки торчало теперь в отверстии верхней доски позорного столба, из двух боковых отверстий беспомощно свисали кисти рук; он крепко зажмурился, дрожа от страха. Он вскрикнул высоким, тонким голосом, когда гвоздь пробил ему ухо, и крик этот был слышен даже сквозь закрытое окно; я вздрогнула.
Мы вернулись к нашей работе, как, впрочем, и большинство из собравшихся на площади, но я время от времени, не в силах удержаться, подходила к окну. Несколько бездельников слонялись по площади; они осыпали наказанного глумливыми насмешками и бросали в него комья грязи; иногда появлялись и вполне достойные граждане, оторвавшиеся ненадолго от повседневных трудов, чтобы преподать правонарушителю нравственный урок, выраженный в тщательно подобранных и уравновешенных словах порицания и совета.
Оставался еще час до позднего весеннего заката; мы пили чай внизу в гостиной, когда стук в наружную дверь возвестил о появлении посетителя. День был пасмурный, и трудно было бы определить, как высоко стоит солнце, однако гордостью дома Дунканов были часы в красивом футляре орехового дерева, с медным маятником и циферблатом с изображениями поющих херувимов; часы показывали половину седьмого.
Служанка отворила дверь гостиной и без всяких церемоний провозгласила:
— Входите.
Джейми Мактевиш вошел и наклонил голову, приветствуя нас. Намокшие от дождя светлые волосы отливали цветом старинной бронзы. На нем был надет изрядно поношенный, видавший виды дождевик, а через руку переброшен плащ темно-зеленого бархата для верховой езды.
Джейми кивнул еще раз, когда я встала с места и представила его Джейли.
— Миссис Дункан и миссис Бошан, как я понял, у вас нынче вечером были кое-какие заботы. — Он указал рукой в сторону окна.
— Он все еще там? — спросила я и выглянула в окно. Цветные округлые стекла искажали изображение, и фигура наказанного маячила неопределенной темной тенью. — Он, должно быть, насквозь промок.
— Промок, — сказал Джейми и протянул мне развернутый плащ. — Точно так же и вы промокли бы, как подумал Колум. У меня было дело в деревне, вот Колум и прислал со мной плащ для вас. Вы поедете назад со мной.
— Очень любезно со стороны Колума, — поблагодарила я машинально, потому что голова моя была занята мальчиком у столба. — Сколько времени он должен там оставаться? — спросила я у Джейли и нетерпеливо добавила, поймав ее отсутствующий взор: — Я имею в виду наказанного.
— Ах этот, — отозвалась она, слегка недовольная появлением в разговоре столь незначительного сюжета. — Я же вам говорила, один час. Полицейский должен уже был освободить его из колодок.
— Он и освободил, — сказал Джейми. — Я встретил его, когда проезжал через луговину. Все дело в том, что парень боится выдернуть гвоздь из своего уха.
Я в возмущении раскрыла рот.
— Вы хотите сказать, что от гвоздя его не освободили? Что он должен сделать это сам?
— Ну да, — Джейми произнес это бодро и даже весело — Он пока не пришел в себя, но, думаю, немного погодя сообразит, что надо сделать. Сегодня сыро, да и темнеет уже. Нам пора ехать, а не то на обед нам достанутся одни объедки.
Он поклонился Джейли и собрался уходить.
— Подождите немного, — обратилась Джейли ко мне. — Поскольку вас проводит домой такой большой и сильный молодой человек, я бы хотела передать ящичек сушеных трав, которые я обещала послать миссис Фиц в замок. Может быть, мистер Мактевиш будет так любезен?
Джейми согласился, и она послала слугу принести ящик в гостиную из рабочей комнаты. Пока слуга ходил за ним, Джейли присела к письменному столу в углу гостиной. К тому времени, как ящик, вполне объемистый деревянный сундучок с медными скрепами, был доставлен, Джейли успела написать записку. Она посыпала ее песком из песочницы, свернула и запечатала каплей воска от свечи; записку она вручила мне.
— Это счет, — пояснила она. — Будьте добры, передайте его Дугалу от меня. Дугал ведает всеми выплатами и тому подобными делами. Больше никому не отдавайте, иначе я долго не увижу своих денежек.
— Да-да, конечно.
Она тепло обняла меня и, уговаривая беречься от простуды, проводила нас до двери.
Я стояла под навесом крыльца, пока Джейми привязывал ящик к седлу своей лошади. Дождь усилился, и струи воды лились с навеса на землю.
Некоторое время я смотрела на широкую спину и мускулистые руки Джейми, который с видимым усилием справлялся с делом, потом перевела взгляд на позорный столб, где подмастерье кожевенника, несмотря на то что собравшиеся вокруг него зрители всячески подбадривали его, все еще оставался прибитым за ухо к доске. Конечно, в данном случае перед нами была не милая девушка с волосами цвета лунного луча, но, думая о поведении Джейми в холле, где Колум вершил суд, я решила, что он вряд ли может остаться равнодушным и к положению этого мальчугана.
— Э-э… мистер Мактевиш, — неуверенно начала я, но не получила ответа, красивое лицо не изменило выражения, и крупные губы не дрогнули, а голубые глаза сосредоточенно смотрели на узел, который он закреплял.
— Джейми? — попыталась я снова, немного громче, и он тотчас вскинул голову.
Значит, он и вправду не Мактевиш, но как же его настоящее имя?
— Да? — сказал он.
— Вы ведь достаточно сильный человек? — спросила я.
Улыбка тронула его губы, он кивнул мне, явно не понимая, к чему я клоню.
— Достаточно сильный для многих вещей, — сказал он.
Я осмелела и подошла к нему поближе, чтобы нас не подслушал кто-нибудь из слоняющихся по площади.
— И пальцы у вас достаточно сильные? — продолжала спрашивать я.
Джейми сжал руку и улыбнулся шире.
— Ну да, — сказал он. — Вам что, понадобилось расколоть парочку орехов?