Алин был немало поражен такими серьезными торговыми операциями. В их деревне кокиры добывали все необходимое вместе, делились или менялись без всякой прибыли. Но все эти местные продажи были так похожи на игру, и прибыль от них явно пригодилась бы Алину в дальнем путешествии… Он знаком показал бродяжке, чтобы тот никуда не уходил, и снова залез в кусты. Стеклышек оказалось три. Жуки почти все расползлись. Алин поймал только одного и посадил в банку. Довольный, он вернулся к забавному покупателю. Тот снова бойко заговорил, опередив Алина:
— Рыбы… ну, если мелкие, то за пять рубинов, а если большая, то за десять. Жуки… если детеныша золотой скулутулы, то за десять рубинов. Если бабочку — за пять. Стеклышки: бесцветные по рубину, зеленые — по три, синие по два, а вот ежели красные будут, то аж пять рубинов дам. Так че продаешь?
Увидев товар, бродяжка просиял:
— Так-так-так… В банке у тебя золотой скулутульчик. Значит, десять рубинов. В руке три стеклышка: красное и синие — пять и два раза по два. Итак, все вместе девятнадцать рубинов. — Бродяжка сощурился. — Жука с банкой отдаешь иль как?
Неизвестно почему Алину захотелось произвести впечатление серьезного торговца. И не только соглашаться со всем, но и в чем-то гордо отказать.
— Обойдешься, — строго сказал он, — она мне для дела нужна.
Он забрал свои деньги и потопал вдоль стены. Банка мешала, и Алин незаметно выбросил ее в траву.
— Для каких дел она мне нужна? — спросил он себя.
— Чтобы положить туда свои проснувшиеся способности торговца, — язвительно ответила за него Нави.
Среди множества шумных людей Алин внезапно заметил девочку невероятной красоты. Повинуясь непонятному непреодолимому зову души, Алин, расталкивая людей, двинулся ей навстречу.
Огромные, небесного цвета глаза незнакомки смотрели на мир со спокойствием и нежностью, будто вокруг была не рыночная площадь, а храм. Ее нежное лицо освещала милая приветливая улыбка. Даже когда кто-то случайно толкал девочку и поворачивался, чтобы нелюбезно сказать ей о ее неловкости или медлительности, она улыбалась грубияну — и тот терялся и извинялся. По плечам девочки струились огненно-рыжие волосы, спускавшиеся ниже талии. Алин никогда не видел таких. В его Деревне у всех были волосы разных оттенков зеленого, а этот медно-золотой шелк переливался на солнце так, что слепил глаза. Девочка была одета в простой белый сарафан до земли, красиво вышитый по подолу и рукавам синим орнаментом. А на плечи был наброшен легкий желтый платочек.
Очарованный Алин подошел к красавице.
— Привет! Ты кто? То есть… я хотел сказать… то есть спросить, как тебя зовут и… и ты тут с кем-то или одна… в смысле, кого-то ждешь?
Алин чувствовал, как начинает заикаться и краснеть до самых кончиков острых ушей. Да еще Нави за спиной девочки беспощадно гримасничала, передразнивая смущение Алина. Он на секунду отвел в сторону глаза, собрался с мыслями и более складно произнес:
— Извини, я не представился. Я — Алин из Деревни кокиров. А это — моя фея Нави.
Девочка улыбнулась.
— Приветствую, Алин. Я — Малон, дочь фермера Талона. И жду я именно его. Он сильно задерживается в замке, и это меня тревожит. А ты, Алин, как я поняла, живешь в лесу? Я слышала, что только у лесного народа есть свои феи и только вы носите зеленые одежды. И еще я слышала, что вы добры и мужественны. И… очень красивы…
Последние слова Малон смутили Алина еще больше, и краска, только что сошедшая с его лица, разлилась снова. Но, как ни странно, Малон тоже стыдливо зарумянилась, опустив глаза.
«Кажется, эти двое иллюстрируют выражение „любовь с первого взгляда и на всю жизнь“», — подумала Нави. На сей раз она сжалилась над своим другом и не стала его дразнить. Больше того, даже немного помогла молодым, нарушив неловкое молчание:
— Малон, а где же может быть твой отец? Скоро завечереет, и мы не сможем выбраться за городские стены.
Малон, очнувшись, с беспокойством нахмурила брови.
— Он пошел продавать молоко повару замка. Папа такой сонливый. Я боюсь, что он пристроился где-то и уснул. Это с ним часто случается. Может быть, вы поможете мне найти его?
Девочка заглянула в глаза Алина, и тому захотелось сейчас же сразиться с тысячей драконов, чтобы защитить ее.
— Конечно, Малон! — ответил он. — Только давай сначала купим мне новый щит. Мой совсем слабый.
Как по заказу, откуда-то из толпы вынырнул знакомый Алину торговец. Он уже немного сипел от постоянных выкриков:
— Суперцена! Теперь не тридцать один, а двадцать шесть рубинов! Только сегодня! Обратите внимание! Распродажа! Распродажа!
День клонился к вечеру, площадь быстро пустела, и все старались распродать последнее, пусть и с меньшей прибылью. Алин порадовался возможности купить щит дешевле. Как иногда важно не спешить — то, что нужно, придет само и с меньшими расходами. Кокир взял щит и осмотрел его.
— Не сомневайтесь, господин хороший, — суетился рядом торговец, — Шелия-щит — что надо! Прочный! Водостойкий и огнеупорный, под стать вашему мечу.
Алин отдал охрипшему продавцу рубины и старый щит. Счастливый торговец в порыве благодарности сжал Алина в объятиях и исчез среди прилавков.
Теперь надо было спешить ко дворцу. Алин, Малон и Нави были недалеко от дворцовой стены, когда раздался протяжный вой абтикуса. В этих местах абтикусы — волки с бараньими головами — выли, предвещая приход ночи. Утро же наступало с криком петухов.
Итак, завыл абтикус. Значит, теперь было самое подходящее время для того, чтобы тайком пробраться во дворец. Ведь, как вы понимаете, туда могли беспрепятственно входить не многие. Алин решил, что ему в одиночку будет гораздо проще проникнуть внутрь. Малон не спорила. Она кивнула и, положив в ладонь мальчика большое яйцо из своей корзинки, прошептала:
— Держи. При свете утренней зари из этого яйца вылупится курочка. Только наши особенные курочки своим кукареканьем могут разбудить моего папу. Удачи тебе. А теперь иди.
Алин довольно легко прошел мимо всех постов охраны. Не подумайте, что это стражи были растяпами, — просто кокиры с самого рождения учатся ловко двигаться среди трав и деревьев, замирать, сливаясь с камнями. Да и ночная темнота помогала мальчику.
У самой стены дворца Алин обнаружил глубокий ров с водой. Вода бежала в ров из дыры в стене. Это был прекрасный лаз для такого подростка, как Алин, вот только располагался он высоковато, и мальчик плохо представлял, как бы туда добраться.
Расхаживая вдоль рва в размышлениях, кокир чуть не упал, споткнувшись о мирно спавшего Талона. Некоторое время Алин потратил на тщетные попытки его разбудить. Сон фермера был безмятежен. Если бы не тихое посапывание, можно было бы подумать, что он умер. Алин поднимал Талона, тряс его, усаживал и даже пытался поставить. Все без толку. Первая розовая полоса уже окрашивала небо, когда Алин вытащил из кармана яйцо. Скорлупа треснула, и из яйца появилась крупная курица. «Раздулась она, что ли, на воздухе?» — удивился Алин: яйцо было в два раза меньше птицы.