— Кай-йу-у-у-укк!
Командор не шевелился, выдерживая взгляд раненого хищника. Продолжая эту дуэль взглядов, он тихо, спокойно заговорил, обращаясь к своим друзьям:
— Не шевелитесь, сохраняйте спокойствие. Хотел бы я знать, каким ветром к нам занесло птицу с большого моря.
Баклану надоели пустые переглядки, он решительно шагнул к Командору. Бандж отступил на шаг, продолжая говорить так же спокойно и тихо:
— Наверное, буря забросила его сюда, как и нашего морского орла. Не хочу вас пугать, но похоже, что ему давно пора перекусить, э-э, кем-нибудь. Ему уже все равно кем. Что делать будем?
Гирри ответил так же тихо и монотонно:
— Я пытался вытеснить его за окно. Он ведь в окно влетел.
— Верная мысль, — похвалил Командор, бросив взгляд на сокрушённую оконную раму и обрывки занавеса. — Мы сможем его выжать туда совместными усилиями, но нужно чем-нибудь заслониться.
— Командор, за вами слева старая кровать. Похоже, птица на ней отдыхала. Можно эту кровать использовать как щит.
Баклан выбросил в сторону Командора острый клюв. Бандж отскочил.
— Я его отвлекаю, а вы — быстро к кровати. Поехали! Рэдво-о-о-олл!
Командор рванулся к птице и ударил ее хвостом по здоровой ноге. Возмущённо завопив, баклан неуклюже завалился на бок. Рэдволльцы дружно ринулись к развалинам кровати, мгновенно вздёрнули ее на попа и спрятались за толстой рваной периной.
— Атака! — завопила не своим голосом сестра Подснежничек. — Вперёд, ребята! Враг дрожит! Даёшь, орлы!
Под дружным напором лап и плеч перина поползла на пернатого противника. Раненая птица клюнула разлохмаченную преграду и подалась к окну. Пришлось ей выбираться на карниз, откуда, хлопая здоровым крылом, баклан спланировал на черепичную кровлю аббатства. Задержаться на покатой кровле ему не удалось, и он полетел комком перьев вниз, в кусты рододендрона, смягчившие падение. Вопя от боли и возмущения, баклан выбрался из кустов и, отряхиваясь и озираясь, похромал по газону.
Сестра Подснежничек погрозила поверженному противнику и закричала вдогонку:
— Будешь знать, хулиган горластый!
Аббатиса уселась у стены, томно подняв лапу ко лбу.
— Ох, какой переполох! Я вся дрожу.
Командор галантно к ней подскочил и помог подняться.
— Вы были неподражаемы, мадам! И ты тоже молодец, старина Гирри!
Сестра Подснежничек обиженно откликнулась от окна:
— Ну а я, разумеется, в этой свалке никакого участия не принимала!
— О-о-о! — отозвались ее партнёры в один голос.
— Сестра, вы бесподобны! С вами можно идти в разведку, — восторгался Бандж.
— Подснежничек, вы — душа, движущая сила этой лихой атаки! — заверила аббатиса.
— Натурально! Кто спорит! Крутой воин! — поддакнул Гирри.
— Льстивая камарилья! — улыбнулась сестра Подснежничек.
— Эгей, Ком! — донеслось снизу. — Что там у вас? Ты всю лестницу порушил!
— Все в порядке! — закричал Командор в распахнутую дверь. — Давайте верёвки! — Он повернулся к аббатисе: — Так что же мы здесь ищем, мэм?
Ликиана внимательно обшарила взглядом помещение.
— У меня этакое предчувствие… Непременно найдём… Сестра, у вас с собой копия стишка?
Старушка мышь хлопнула себя по лбу.
— Здесь копия, все время со мной. Каждое слово помню.
Меж ужином и завтраком,
Туда, где отдыхала,
На самом верхнем кедраче
Часть дерева попала.
На ней открытая с утра,
А к вечеру закрыта.
Ее я вижу на боку —
И тайна там зарыта.
Всё вместе ты отыщешь там,
И там решится дело,
Поскольку Корама копьё
Корону кланов съело.
— Во память! — восхищённо закивал Командор. — Значит, чердак нашли самый верхний, теперь надо эту штуку отыскать, которая часть дерева. На что она похожа?
— Это, конечно, копье Корама, — сразу ответил Гирри. — Древко ведь сделано из дерева, так?
— Да, скорее всего, из дерева, — согласился Командор. — А дальше тоже все выяснили?
— К сожалению, нет, сэр, — поджал губы Гирри. — Ничего, сообразим!
— Уже сообразили, — хитро улыбнулась сестра Подснежничек. — Как только я кровать увидала, у меня в голове сразу что-то как будто щёлкнуло, как орех раскололся.
Подснежничек долго ещё улыбалась бы, если бы не аббатиса.
— Так скажите же нам, сестра! — чуть ли не возмущённо воскликнула она.
Вместо ответа сестра Подснежничек прошла на то место, где у стены стояла кровать. Она улеглась на пол и уставилась на окно.
— Вы веником стать собираетесь? — продолжала возмущаться Ликиана.
Подснежничек не обратила внимания на едкое замечание, протянула лапу к окну и неторопливо начала наконец объяснения:
— Где мы проводим треть жизни? Спим. Треть дня — работе, треть — еде, активному отдыху, а вечером — в кровать. Сестра Найта не была исключением. Она лежала здесь, в своей келье. Лёжа на боку, как я сейчас лежу, могла видеть окно…
— Окно и занавес, от которого клочья остались, — продолжил Гирри.
— Совершенно верно. Но когда он был цел и невредим, мог отгораживать помещение от ночи и от дня. А на чем висит… висела эта гардина, штора?
— На палке, — вырвалось у Командора.
— Верно, на карнизе, — сухо поправила сестра Подснежничек.
Гирри вдруг лихо подпрыгнул и сорвал с крюков карниз гардины.
— Перед вами копье Корама, друзья! — торжественно провозгласил он.
Командор взял копье, внимательно осмотрел его.
— Прекрасная работа. Такого дерева за все свои сезоны не видывал. Баланс отменный, настоящее оружие настоящего воина. Втулка-то серебряная… — Он потёр трубку на середине древка лохматой лапой. — Да, серебро. Копье сломалось, и Корам срастил половинки. Здорово сработано.
Аббатиса робко прикоснулась к острию наконечника.
— Прекрасно… но опасно. Цель любого оружия — убийство. Любое оружие заставляет меня содрогаться.
— Эй, наверху! Держи верёвку!
Кромка швырнул вверх моток верёвки, но докинуть не смог. Верёвка повисла на огрызке сломанной ступеньки. Командор подцепил ее копьём и втащил вверх.
— По одному спускаемся. Сестра Подснежничек, пожалуйте.
Спустившихся вниз приветствовали ожидающие. Тётушка Берби обняла Ликиану.
— Хурр, живёхонька-здоровёхонька. Мы-то тут боялись-волновались, все испереживались. Чайку надо теперь быстренько согреть, беспокойство чайком запить.