– И ты решил, что я стану тебе помогать?
– Рощин, люди упрямы и ленивы. Никто не захочет перемен. Мнемоников боятся и недолюбливают. Но через пару поколений наши дети и внуки окончательно станут заложниками машин!
– Собираешься развязать новую войну? Это кнут, которым ты подстегнешь эволюцию?
– Войны не будет. Я воссоздам рабочий образец репликатора, воспроизведу с десяток механоформ и создам иллюзию глобальной угрозы. Заставлю властей предержащих думать о завтрашнем дне цивилизации.
– Ты сумасшедший.
– А ты глупец!
– Может быть, я не мыслю столь «широко», как ты, Найджел, но святость твоих мотивов вызывает сомнение.
– Значит, ты не станешь мне помогать?
– Нет. Шантажировать цивилизацию, – не мой стиль. Давай, не тяни. Нам все равно не разойтись миром!
– Я не буду драться с тобой Рощин. Ты мне не помеха. Мертвец. Такие предложения не делаются дважды. Прощай.
Вадим готовился к удару, но не сумел полностью нейтрализовать его.
Сознание вновь крутанулось, перед глазами поплыла багряная пелена, он потерял ощущение пространства. Оглушенный и дезориентированный, Рощин несколько секунд находился в некоем «пограничном» состоянии, откуда его внезапно вырвал пробившийся издалека голос Краба:
– Вадим! Очнись! Механоформы атакуют!
– Где Найджел? – Рощин открыл глаза. Он лежал на краю выступа, рядом стояли Кайл и Краб.
– Он ушел.
– Как?
– Воспользовался лебедкой Краба. Спустился вниз.
– А вы? Где вы были?
– Он нас отключил.
– Проклятие… – Вадим сел, невольно схватившись за голову от острой вспышки парализующей разум боли. – Его надо остановить!
– Невозможно. Он скрылся под маскирующим полем. Там полно механоформ.
– Ты говорил, что они атакуют или я ослышался?
– Атака идет сверху! Обрати внимание на сигнатуры!
– Подстрахуйте меня! – Вадим отступил на шаг от края пропасти и по привычке прикрыл глаза, начиная сканирование.
В первый момент он ощутил себя песчинкой, внезапно подхваченной бурным потоком весеннего паводка. Энергии ощущались повсюду. Сверху четко просматривались сигнатуры механоформ неизвестного типа. Они ловко спускались по стенам огромной трещины, не обращая внимания на человека и двух андроидов. Потоки сканирующего излучения, направленные вниз, воздействовали на энергетическую завесу маскирующего поля, рвали незримую защиту, на мгновения открывая истинный рельеф дна огромной пещеры.
Противодействие не заставило себя ждать.
Против десантных механизмов, прорывающихся к стоянке репликаторов, обороняющиеся механоформы применили лазеры, воздерживаясь от ударов плазмой, из-за явной угрозы размягчения и обрушения конструктивного материала города инсектов.
Сотни разрядов в течение нескольких секунд покрыли стены, плавно переходящие в свод пещеры, раскаленными пятнами ожогов, два десятка атакующих механизмов, сорвавшись в пропасть, полетели вниз, некоторые, разрезанные лазерными лучами, разваливались на части, другие вспыхивали на лету, взрывались, достигая дна, но атака не захлебнулась – подвижные штурмовые сервы, по-видимому специально разработанные для захвата бункерных зон, несмотря на потери, уверенно продвигались по стенам, огрызаясь огнем, уничтожая генераторы маскирующего поля, огневые точки, сбивая ревайверов…
Разум Вадима едва не потонул в буйстве внезапно вспыхнувшей схватки, потоки энергий, переполнившие пространство пещеры, в первый момент оглушили рассудок, но он выстоял, не дал вовлечь себя в губительную ритмику боя. Ему казалось, что сжигающий кожу ветер дует прямо в лицо, но фантомные ощущения исчезли, как только он сумел абстрагироваться от разгорающейся схватки, встать над нею, взглянуть на события со стороны взором отрешенного наблюдателя, оценивающего силы противоборствующих сторон.
Дела у защитников пещеры шли, мягко говоря, не важно.
Им удалось уничтожить лишь половину штурмового отряда, когда в зоне эффективного сканирования появились механизмы второй атакующей волны.
Чем дольше мы будем бездействовать, тем меньше шансов выжить. Вадим прекрасно понимал, что он при поддержке двух андроидов, не в состоянии радикально повлиять на ход событий, а в резерве оставался лишь один шанс, да и тот весьма спорный…
Кибермодули имплантов Рощина перешли в режим передачи данных.
Боевой код расконсервации, переданный им на частотах связи подразделений флота Земного Альянса, служил своего рода паролем, провокатором событий. Даже если на покореженных палубах фрегата сохранились работоспособные сервомеханизмы далекой эпохи, рассчитывать на их немедленное включение в обостряющуюся с каждой секундой ситуацию было бы наивно.
Передавая управляющий код, найденный среди обязательных для каждого боевого мнемоника баз данных, хранящихся в памяти кибермодулей, Вадим рассчитывал получить ответную реакцию от одного-единственного кибермеханизма и не ошибся. На фоне продолжающейся схватки внезапно проявил себя еще один источник направленного излучения – несколько микролазеров, интегрированных в обшивку фрегата внезапно ожили, посылая кодированные пакеты данных, адресованные галакткапитану.
Не лезь в чужую войну, человек.
Призрак?
Да. Так меня зовут. Не вмешивайся, иначе погибнешь.
Ты неверно просчитал ситуацию, Призрак. Механоформы не уничтожат друг друга, оставив тебя единственным властелином Ржавой Равнины. Все намного сложнее. Готов принять данные?
Много помех. Большие объемы информации не пройдут.
Обозначь зону устойчивого приема.
На схеме расположения обломков фрегата, которую Рощин постоянно держал «перед глазами», подсветились изумрудным светом несколько функциональных приемных устройств лазерной связи.
Жди.
Вадим осмотрелся в поисках Лайфа.
Спейсбалл жался к стене пещеры у основания выступа. Ему явно не нравилось происходящее вокруг.
Лайф, помоги! Сумеешь передать мыслеобразы?
Нужно спускаться вниз?
Да.
Я попробую.
Когда спейсбалл исчез в озаряемом вспышками дымном сумраке, Вадим обернулся к андроидам.
– Я установил контакт с Призраком и передал ему всю известную мне информацию. Пока он анализирует данные, мы должны спуститься на дно пещеры.
– Призрак поможет нам? – спросил Кайл.
– Пока не знаю. Если мы хотим выжить, необходимо убедить его вступить в бой, использовать все находящиеся в распоряжении ресурсы.
– Нужно отбить атаку механоформ?