Саймон неохотно позволил подтолкнуть себя и увести дальше по коридору. В ушах звучало слово «возмездие», а в памяти всплыли события той ночи — неприятные, холодящие душу.
В конце коридора стояла резная дверь с изображением единственной руны, черной и внушающей трепет. Отперев дверь, Элдертри сделал широкий приглашающий жест.
Внутри не было ничего, кроме гобелена с изображением ангела, восстающего из озера и сжимающего в одной руке Меч, в другой — Чашу. Засмотревшись, Саймон не заметил, как Инквизитор вновь запер дверь на ключ и на засов.
Из мебели Саймон приметил только табурет и низкий стол, на котором покоился декоративный серебряный колокольчик.
— Слушайте, где… портал?
— Саймон, Саймон! — Элдертри потер ладони, словно в предвкушении праздника. — Тебе и правда не терпится попасть домой? Я лишь хотел спросить кое о чем…
— Валяйте, — пожал плечами Саймон, чувствуя себя очень неуютно. — Спрашивайте что надо.
— Как мило с твоей стороны! Как великодушно! — просиял Элдертри. — Давно ли ты стал вампиром? Только точно.
— Недели две как.
— Как случилось, что тебя обратили? Напали посреди улицы… или пока ты спал? Ты видел того, кто обратил тебя?
— Вообще-то… нет.
— Ах ты батюшки! — воскликнул Элдертри. — Разве можно не заметить вампира, который тебя кусает?!
Он посмотрел на Саймона столь открыто и с таким подлинным любопытством, что парень устыдился своих подозрений. Инквизитор напоминал родного дедушку или старого чудного дядюшку. Горький запах? Должно быть, почудился.
— Так уж вышло, — признался Саймон и начал пересказывать, как он дважды очутился в «Дюморе»: первый раз в качестве крысы и второй — когда его вела неведомая воля, когда его словно тащили, зацепив тысячью крючков. — Когда, — заканчивал он повествование, — я вошел в отель, на меня напали. Я не успел заметить кто именно… может, накинулось все гнездо, скопом.
— Страсти-то какие, страсти! — прокудахтал Инквизитор. — Нехорошо, совсем нехорошо. Я бы даже сказал, печально.
— Вот и мне так показалось.
— Конклав не обрадуется.
— Не понял, — смутился Саймон. — Какая разница Конклаву, как именно я стал вампиром?
— Видишь ли, — виноватым тоном произнес Инквизитор, — одно дело, если вампиры на тебя напали и обратили насильно. Однако, судя по рассказу, ты отдался. Как будто желал обращения.
— Глупости! Я не за тем пришел в отель!
— Верю, верю, — успокоил Саймона Элдертри. — Давай перейдем к следующему вопросу. — Не дожидаясь согласия, Инквизитор спросил: — Как получилось, что ты выжил, юный Саймон? Ведь ты проник на территорию вампиров, а нарушителей они обычно выпивают досуха и кремируют, чтобы обсосок не воскрес.
Саймон открыл было рот, желая рассказать, как Рафаэль принес его труп в Институт, как Клэри, Джейс и Изабель похоронили его, а после смотрели, как Саймон восстает из могилы… Но смолчал. Откуда ему знать правила нефилимов! Вряд ли в обязанности Охотника входит встречать нежить при первом воскрешении и тут же поить ее кровью.
Саймон просто ответил:
— Не знаю. Правда не знаю, почему вампиры обратили меня.
— Вампир должен крестить тебя своей кровью. Не отведай ты ее, не стал бы… тем, кем стал. Ну, по-прежнему утверждаешь, что не видел своего господина?
Господина? И в голову не пришло бы называть Рафаэля господином. Во-первых, его кровь Саймон попробовал совершенно случайно. Во-вторых, Рафаэль выглядит моложе самого Саймона. На вид он мальчишка.
— Так оно и есть.
— О, какая жалость! — вздохнул Инквизитор. — Воистину прискорбно.
— Что прискорбно?
— Ты лжешь, парень, — покачал головой Элдертри. — Я-то надеялся на сотрудничество. Ужасно, у-ж-жас-сно! Так ты не скажешь правду? Сделай милость.
— Я и говорю правду!
Инквизитор сник подобно увядшему цветку.
— Стыдно, стыдно, — вздохнул он. — Ай как стыдно. — Пересек комнату и, не переставая качать головой, громко постучался в дверь.
— В чем дело? — всполошился Саймон. — Где портал-то?
— Портал? — хихикнул Элдертри. — Ты же не думаешь, что я так просто позволю тебе уйти?
Саймон не успел и слова сказать, как двери распахнулись, и в комнату ворвалась толпа нефилимов. Охотники схватили Саймона за руки и надели на голову мешок. Вампир попробовал отбиться и даже попал кому-то ногой по голове — послышалась ругань. Тогда его одернули, и кто-то горячо прошептал в ухо:
— Еще раз рыпнешься, вампир, и я залью тебе в глотку святую воду. Сдохнешь, рыгая собственной кровью.
— Довольно! — Высокий голос Инквизитора взлетел над гомоном толпы, словно шарик. — Хватит угроз. Я лишь пытаюсь научить нашего гостя манерам. — Элдертри, должно быть, подошел ближе, потому что Саймон вновь, даже через мешок, учуял горький запах. — Саймон, Саймон… Я ведь так обрадовался встрече и понадеялся на помощь с твоей стороны. Надеюсь, ночь в подвале Гарда пойдет тебе на пользу и утром мы добьемся желаемого эффекта. Я верю: стоит преодолеть это досадное недоразумение, и нас с тобой ждет много интересного и полезного. — Рука Инквизитора легла Саймону на плечо. — Нефилимы, отведите вампира вниз.
Саймон закричал, но мешок глушил все звуки. Сумеречные охотники вынесли вампира из комнаты и потащили куда-то по длинным петляющим, как в лабиринте, коридорам. Наконец достигли ступенек и, приподняв Саймона над полом, стали спускаться. Сильно пахло замшелым камнем, и воздух постепенно становился все сырей и холоднее.
Наконец спуск закончился. Заскрежетало железо о камень. Саймона швырнули вперед, и он упал на четвереньки. Лязгнула металлическая дверь, послышались удаляющиеся шаги. Эхо от них еще не смолкло, а Саймон вскочил на ноги и сдернул мешок с головы. Уф, чуть не задохся! Саймон по привычке глубоко вздохнул. Хоть вампиры не дышат, в груди жгло так, словно воздуха и впрямь не хватало.
Саймона бросили в камеру: голые каменные стены, маленькое зарешеченное окошко над жесткой кроватью. За невысокой дверью — крохотная уборная: мойка и унитаз. В западной стене устроена решетка, от пола до потолка, дверь на петлях, снабженная круглой ручкой, на медной поверхности которой красуется жирная черная руна.
Руны были везде: все прутья — даже на оконной решетке — покрывал витиеватый узор.
Саймон не сомневался, что дверь заперта, но ничего не смог с собою поделать. Подошел к ней и схватился за ручку. Тут же ладонь пронзила жгучая боль. Закричав, Саймон одернул руку. На коже проступил дымящийся магический узор: подобие звезды Давида, вписанной в круг, и еще мелкие руны между линий.
Будто за раскаленную железку схватился. От боли Саймон сжал пальцы в кулак и судорожно вдохнул.
— Что за дрянь? — прошептал он в пустоту, понимая: никто не ответит.