– Феи не лгут, – с зарождающимся беспокойством сказал Джейс. – Боюсь, вы ошиблись, миледи.
– Она облизала пальцы.
– Я слизнула кровь, – пожала плечами Клэри. – Меня укусил маленький эльф.
Она вспомнила о розовом лепестке, раздавленном между пальцев… и в панике попыталась рвануться к выходу, однако не смогла сделать ни шага, как будто невидимая рука удерживала ее на месте.
– Это правда, – прошептала Клэри, с ужасом глядя на Джейса. – Я не могу уйти.
Юноша смертельно побледнел.
– Мне стоило ожидать подобной подлости, – резко сказал он, отбросив вкрадчивую учтивость. – Что вам от нас надо?
– Всего лишь удовлетворить свое любопытство. – Голос королевы был мягок, как мохнатые лапки паука. – Нечасто в Летний двор заглядывают нефилимы. А ведь вы, так же как и феи, ведете свой род от ангелов. Это так интересно…
– В отличие от фей, в нас нет частицы ада, – отпарировал Джейс.
– Вы смертны, – пренебрежительно ответствовала королева. – Вы стареете и умираете. Если это не ад, то что же?
– От меня никакой пользы, – вмешалась Клэри. Все происходящее было так ужасно, а укушенный палец так ныл, что хотелось разреветься. – Я сама почти ничего не знаю, я даже не прошла обучение. Вам нужен кто-то другой.
Впервые за все время королева взглянула прямо на Клэри, да так, что та отшатнулась.
– На самом деле, Кларисса Моргенштерн, мне нужна именно ты. Отец многое изменил в тебе, и ты отличаешься от прочих нефилимов. Твои дары иные.
– Мои дары?
– Твой дар – дар слов непроизносимых, – промолвила королева, – а брату достался иной дар. Ваш отец позаботился о том, чтобы Джейс получил его во младенчестве, а ты – в утробе матери.
– Я ничего не получила от отца, – ответила Клэри. – Даже имени.
Джейс явно был ошеломлен словами королевы не меньше Клэри.
– Феи никогда не лгут, – сказал он, – но их самих можно обмануть. Боюсь, вы стали жертвой какой-то шутки, миледи. Ни во мне, ни в моей сестре нет совершенно ничего особенного.
– Ловко ты пытаешься принизить силу своего обаяния, – усмехнулась королева. – Ты отлично знаешь, как отличаешься от прочих смертных, Джонатан. Не можешь этого не знать.
– Точно я знаю одно: сестру я вам не отдам, – отрезал Джейс и продолжил с холодной вежливостью: – Для изучения нефилимов мы все равно бесполезны… сделайте одолжение, отпустите ее.
Теперь, когда вы наигрались, добавили его глаза.
Королева улыбнулась – широко и жутко.
– Предположим, я освобожу Клариссу – в обмен на поцелуй.
– Хотите, чтобы Джейс поцеловал вас? – изумленно переспросила Клэри.
Королева разразилась хохотом, к которому немедленно присоединились ее придворные. Жуткая, потусторонняя смесь уханья, гоготанья и повизгивания напоминала звуки, издаваемые страдающим животным.
– Твой брат очень мил, но мне нужен другой поцелуй, – сказала королева, отсмеявшись.
Смертные переглянулись в замешательстве.
– Я могу поцеловать Мелиорна, – предложила Изабель.
– Нет.
Мелиорн сделал шаг в сторону, а Изабель оглядела своих спутников и заявила:
– Никого из вас я целовать не буду, говорю сразу.
– И не надо, – сказал Саймон, подойдя к Клэри и взяв ее за плечи. – Раз нужен просто поцелуй…
Клэри замерла, борясь с желанием оттолкнуть его. Конечно, она уже целовалась с Саймоном, однако совсем при других обстоятельствах. И все же поцелуй Саймона стал бы самым логичным решением задачки, которую поставила перед ними королева. Сама того не желая, Клэри посмотрела на Джейса – он сделался мрачным как туча.
– Нет, – прозвенел хрустальный голос королевы. – Я хочу видеть другой поцелуй.
Изабель закатила глаза:
– Да что же вам, Ангела ради, нужно?! Если иначе никак нельзя, я могу поцеловать Саймона. В конце концов, ничего страшного в прошлый раз не случилось…
– Спасибо, – сказал Саймон, – весьма польщен.
– Увы, я не готова отдать Клариссу за этот поцелуй, – притворно вздохнула королева.
На ее лице отражался восторг – словно возможность поставить всех в неловкое положение прельщала ее гораздо больше самого поцелуя.
– Так чего вы хотите? Чтобы я поцеловал примитивного? – съязвил Джейс. – Вынужден вам отказать. Лучше останусь гнить здесь навечно.
– Навечно? – пробормотал Саймон. – Вечность – это ужасно долго…
– Ага, – Джейс вскинул брови, – ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, примитивный? Видно, правду говорят, в окопах не бывает натуралов.
– В окопах не бывает атеистов, идиот, – свирепо ответил Саймон.
– Все это очень забавно, – холодно произнесла королева, – но придется дать вам подсказку. – Выражение ее лица стало еще более жестоким, каждое ее слово пронзало уши Клэри, как раскаленная игла. – Девушку освободит поцелуй, которого она желает больше всего на свете. Только это – и более ничто.
Саймон застыл, словно ему только что влепили пощечину. Клэри хотела потянуться и взять его за руку, но страх приковал ее к месту.
– Зачем вы это делаете? – требовательно спросил Джейс.
– Вообще-то, я думала, что предлагаю тебе награду, – ответила королева.
Джейс покраснел, стараясь не смотреть на Клэри.
– Нелепо! – воскликнул Саймон. – Они же брат и сестра!
– Желание не всегда можно убить отвращением, – промолвила королева, изящно пожав плечами. – Та к же, как нельзя заставить себя желать того, кто больше этого заслуживает. Мою магию не обманешь: Клариссу освободит лишь тот поцелуй, которого она действительно желает.
Саймон бросил в ответ что-то очень злобное, но Клэри не слышала его – в ушах стоял шум, как если бы в голове гудел целый рой разъяренных пчел.
Саймон в ярости развернулся к ней:
– Не надо, Клэри! Это какая-то ловушка!
– Это не ловушка, – сказал Джейс. – Это испытание.
– Не знаю, как ты, Саймон, – вмешалась Изабель, – а я хочу, чтобы Клэри вышла отсюда вместе с нами.
– Ты бы поцеловала Алека, если бы так велела королева фейри? – спросил Саймон.
– Ну конечно, – нетерпеливо ответила Изабель. – Если бы мне грозило остаться в Летнем дворе навечно… Всего лишь поцелуй! Тоже мне, проблема!
– Ты права, – сказал Джейс. Опустив глаза, Клэри видела сквозь ресницы, как он подходит к ней, берет за плечи и разворачивает лицом к себе. – Всего лишь поцелуй.
Его голос звучал резко, но прикосновение рук было невыразимо нежным. Клэри подняла взгляд. Глаза у Джейса потемнели – может, просто от того, что в зале царил полумрак. В его расширенных зрачках она увидела свое отражение, миниатюрную копию себя. – Закрой глаза и думай об Англии, если хочешь.