– На месте Джослин я бы не приходила в сознание, – пробормотала Изабель.
– Она может очнуться в любой момент, – возмутилась Клэри, не обратив внимания на реплику Изабель. – Я думала, что долг Конклава – защищать людей. Сумеречные охотники уже должны быть здесь и заниматься поисками мамы. Разве нет?
– Все замечательно, только одно непонятно – где ее искать, – огрызнулся Алек.
– Так мы же знаем, – сказал Джейс.
– Да? – Клэри с надеждой посмотрела на него. – И где?
– Здесь. – Джейс дотронулся пальцем до ее виска. Он сделал это так нежно, что Клэри покраснела. —
Информация заперта в твоей голове, прямо под рыжими кудряшками.
Клэри невольно подняла руку к волосам:
– Я не думаю…
– Ну и что ты предлагаешь? – резко спросил Саймон. – Вскрыть ей череп?
Глаза Джейса сверкнули.
– Нет. Безмолвные Братья помогут Клэри обрести память.
– Ты же ненавидишь их! – возмутилась Изабель.
– Я не ненавижу их, – откровенно сказал Джейс, – а боюсь.
– Ты мне говорил, что они заведуют какой-то библиотекой, – отозвалась Клэри.
– Да, все правильно.
Саймон присвистнул:
– Из этих Братьев, наверное, не вышло хороших Охотников, раз их туда сослали.
– Безмолвные Братья ведут архив, но этим их деятельность не ограничивается, – пояснил Ходж. Судя по тону, его терпение было на исходе. – В целях расширения возможностей сознания они решили подвергнуть себя воздействию самых мощных рун. Сила их столь велика, что при нанесении… – голос Ходжа сорвался, и Клэри вспомнила слова Изабель: «Так себя искалечить», – с телом происходят определенные изменения. Они не такие воины, как Сумеречные охотники. Их оружие – сила разума, а не возможности плоти.
– Они способны читать мысли? – испуганно спросила Клэри.
– Да, и это тоже. Их по праву считают самыми могущественными охотниками на демонов и поэтому боятся больше всего.
– Не знаю, – засомневался Саймон. – По-моему, ничего страшного. Лучше уж разрешить поковыряться в голове, чем отрубать ее.
– Значит, ты еще больший идиот, чем кажешься. – Джейс презрительно взглянул на него.
– Джейс прав, – проговорила Изабель, не обращая внимания на Саймона. – У Безмолвных Братьев жутковатый вид.
Ходж сцепил руки:
– Они обладают огромной силой. Они живут в темноте и не разговаривают, но вскрыть сознание человека для них не сложнее, чем для нас расколоть орех. И если будет на то их желание, Братья оставят человека кричащим во тьме безумия.
Клэри посмотрела на Джейса:
– И ты предлагаешь отдать меня им?
– Я предлагаю тебе их помощь. – Джейс наклонился к ней через стол, и Клэри заметила темно-янтарные прожилки на его светлых зрачках. – Может быть, нам и не придется искать Чашу – наверное, этим займется Конклав. Но то, что находится в твоем сознании, принадлежит тебе. Кто-то закрыл его от тебя. Неужели ты не хочешь узнать правду о своей жизни?
– Я не хочу, чтобы копались в моей голове, – едва слышно ответила Клэри.
Она знала – Джейс прав, но сама мысль о том, что ее отдадут на милость существам, которых боятся даже Сумеречные охотники, приводила в трепет.
– Я пойду с тобой, – вызвался Джейс. – Я буду все время рядом.
– Хватит! – Красный от злости Саймон вскочил на ноги. – Отстань от Клэри!
Алек повернулся к Саймону, словно только что его заметил. Откидывая прядь черных волос со лба, он удивленно спросил:
– Ты все еще здесь, примитивный?
Саймон не удостоил Алека ответом.
– Я сказал, отстань от нее, – вновь обратился он к Джейсу.
Тот медленно поднял на Саймона глаза, в которых читалось ласковое и ядовитое выражение.
– Алек прав. Институт обязан предоставлять убежище Сумеречным охотникам, а не их друзьям из примитивных. В особенности если эти друзья злоупотребляют гостеприимством.
Изабель встала из-за стола и взяла Саймона за руку:
– Я провожу его.
Саймон заколебался, но, посмотрев на Клэри, увидел, что она едва заметно качает головой. Он не стал сопротивляться и позволил Изабель увести себя из кухни.
Клэри тоже поднялась:
– Я устала. Пойду спать.
– Ты почти не ела, – заволновался Джейс.
Она отмахнулась:
– Я не голодна.
В коридоре было холоднее, чем на кухне. Клэри прислонилась к стене и отлепила майку от покрытой холодной испариной кожи. В конце тускло освещенного коридора виднелись удаляющиеся фигуры Саймона и Изабель. Она смотрела на них, и желудок вдруг сжался от странного и жуткого ощущения. С каких пор о Саймоне заботится не Клэри, а Изабель? Из всего, что с ней произошло за последнее время, напрашивался по крайней мере один вывод: как легко потерять все то, что, казалось бы, дано тебе на всю жизнь.
Высокие стены бело-золотой комнаты блестели, словно лакированные, а прозрачная крыша высоко вверху переливалась бриллиантовыми искрами. Клэри стояла в платье из зеленого вельвета с золотистым веером в руке. Ее волосы были собраны в высокий пучок, из которого свешивались вьющиеся локоны. Из-за прически Клэри с трудом могла обернуться: каждый раз, когда она пробовала посмотреть назад, голову сковывала странная тяжесть.
– Кого-то увидела? Я тебе наскучил? – поинтересовался Саймон.
В ее сне он таинственным образом научился отлично танцевать. Нарядившись во все черное, как Тенелов, Саймон легко вел ее в танце сквозь толпу. Черная одежда выгодно подчеркивала его темные волосы, смуглую кожу и белые зубы. Клэри с удивлением осознала, что он красив.
– Ты не можешь мне наскучить, – призналась она. – Просто здесь очень красиво. Никогда не видела ничего подобного.
Они миновали фонтан: огромное серебряное блюдо, в центре – статуэтка русалки с кувшином, из которого на ее обнаженную спину текло шампанское. Люди наполняли бокалы прямо из фонтана. Все смеялись и разговаривали. Когда Клэри оказалась рядом, русалка посмотрела на нее и улыбнулась. Во рту сверкнули острые, как у вампира, зубы.
– Добро пожаловать в Город стекла, – послышался чей-то голос.
Саймон пропал, и Клэри теперь танцевала с Джейсом. Он был одет в белое. Сквозь рубашку из тонкого хлопка просвечивали черные знаки. На шее молодого человека висела бронзовая цепочка, а его волосы и глаза казались по-настоящему золотыми. Ей захотелось нарисовать портрет Джейса особой позолотой, которую использовали в старинных русских иконах.
– А где Саймон? – спросила Клэри, когда они в очередной раз повернули возле фонтана с шампанским. Изабель и Алек, оба в темно-синем, держались за руки, будто андерсеновские Гензель и Гретель в темном лесу.