«Могло быть гораздо хуже, — подумал он. — Теперь только бы не обжечься на солнце так, чтобы слезла кожа…»
— У меня для тебя есть еще более безумная мысль, — заговорила Анжела.
— Более безумная что? — переспросил Говард, судорожно пытаясь вспомнить, о чем они только что разговаривали.
— Мысль. Чем твоя, насчет того, что Батлер послал нас сюда, чтобы мы достались этому психу.
— У тебя есть более безумная мысль?
— Может быть, этот псих — сам Батлер.
— Замечательно.
Анжела тихо и нервно хихикнула:
— Просто мысль. Я понимаю, она довольно странная. Когда общаешься с планшеткой, с тобой контактируют духи, так я понимаю?
— Да. Мертвецы. Призраки. Во всяком случае, это общепризнанное мнение.
— Мне этот парень показался самым что ни на есть живым, — заметила Анжела.
— Никакой он не призрак, это точно.
— Но с другой стороны…
— Сколько призраков среди моих знакомых?
— Он так и не прикоснулся к Дорис. Может, потому что не мог?
— Потому что он привидение?
— А почем мы знаем, что это не так? — спросила Анжела.
— Убедила. Но я не мог видеть сквозь него, это точно. И призраки обычно не расхаживают среди бела дня, так ведь?
— Откуда я знаю?
Говард покачал головой.
— Боюсь, это звучит малоубедительно. Тот парень шатался в набедренной повязке и очках.
— Только потому, что он не укладывается в наши стереотипы…
— Да понимаю, но все же.
— Тебе не кажется, что мы должны поделиться этой мыслью с остальными?
— Ты шутишь? Да они нас на смех подымут.
— Я совсем в этом не уверена. Взгляни на это со стороны. Все мы здесь из-за планшетки. Не думаю, чтобы у них хватило наглости наезжать на нас из-за призраков.
— Да они нас заклюют.
— Понимаешь, если бы этот парень был призраком, все было бы не так уж и плохо. Одно дело, когда поблизости рыщет живой маньяк с мачете, и совсем другое — когда это всего лишь привидение.
— Другими словами, если это призрак, то он не сможет по-настоящему зарубить нас.
Анжела усмехнулась.
— Совершенно верно. Или по меньшей мере я не думаю, что он сможет. То есть мачете тоже призрачное, правильно?
— Надо полагать.
— А значит, нам нечего бояться.
— Кроме возможности умереть от страха.
— И не будет никаких причин покидать это место и бежать бегом назад к машине, понимаешь?
— Это правда. Если он, конечно, привидение.
— Так что нам все же следует поговорить об этом с другими.
— Дорис наверняка скажет, что мы выдаем желаемое за действительное, или что это отрицание, или еще что-нибудь.
— Ты тоже так думаешь?
— Если на то пошло, я считаю, что парень был самый настоящий. А ты разве нет?
Анжела поморщила нос.
— Думаю, все шансы на стороне этого. — Она прошла несколько шагов молча, а затем прибавила: — Значит, мы опять вернулись к тому, что он — маньяк.
— Да. И я считаю, что нам надо уносить отсюда ноги. Глупо было бы оставаться здесь на ночлег, когда рядом такое чудо.
— И просто забыть о сокровище Батлера?
— Как я уже говорил…
— Я знаю, мы все равно до него можем и не добраться. Ну а если сможем, Говард? Что, если там куча денег, а мы убежим из-за этого парня? А мне бы они очень пригодились, понимаешь? Боюсь, я не смогу вернуться к Скерриту после вчерашнего, и…
— Тебе нельзя к нему возвращаться.
— Боже, да я и не хочу!
Услышав ее возгласы, Лана обернулась.
— Все нормально! — крикнула ей Анжела. Лана озабоченно нахмурилась, но затем кивнула и отвернулась, а когда она спрыгнула с валуна, Говард увидел, что каменистый участок закончился. Опередившие ее Дорис и Глен уже шли по тропинке, огибавшей озеро.
— Я должна остаться, — твердила Анжела. — Должна. Независимо оттого, какое решение примут Дорис или кто-нибудь еще, я должна остаться и отыскать сокровище Батлера.
— Если ты останешься, останусь и я.
— Это вовсе необязательно.
— Нет, обязательно!
Она взяла его за руку и пожала ее.
— Поживее! — донесся сзади голос Кита.
Не обращая на него никакого внимания, они спрыгнули на тропинку. После горячего гранита земля показалась прохладной и пружинила под ногами от свалявшихся коричневых сосновых иголок.
Через несколько шагов они вошли под тень деревьев, и Говард почувствовал дуновение легкого ветерка. Он внимательно смотрел под ноги, стараясь не наступить на камень, ветку или шишку.
Группа перешла вброд быстрый ручей и вскоре приблизилась к поляне, на которой были оставлены вещи.
Дорис уже надела рюкзак и стояла над Гленом, который натягивал брюки.
— Ты точно покидаешь нас? — спросил ее Говард.
— Побегу без оглядки.
— Я пойду с ней, — промолвил Глен.
— Мы собираемся остаться, — сказал Говард.
— Хозяин барин, — бросила Дорис.
Говард повернулся к Лане, которая сидела на корточках возле своего рюкзака и копалась в нем.
— А ты? — спросил он.
— Я не ухожу, — ответила та. — Может быть, никто никуда и не уйдет.
— А ну попробуй меня остановить! — вспыхнула Дорис.
Лана извлекла из рюкзака кобуру, встала, повернулась и вытащила револьвер.
— Может быть, это заставит вас передумать.
Дорис побледнела и широко открыла рот.
— Эй! — воскликнул Говард, уставившись на оружие.
— Вы двое можете бежать, если желаете, — промолвила Лана. — Но я не за тем сюда пришла, чтобы убегать от какого-то там чертова психа. Пусть только покажется — сразу поймает пару пуль.
— Девчонка в моем вкусе, — с улыбкой произнес Кит. — И откуда пушка, если не секрет?
— Я всегда беру ее на природу. На всякий пожарный.
— Ну вот и замечательно.
— Вот те на! — промолвил Глен, поглядывая на Дорис. — Это все меняет.
— Чудесно, — пробормотала Дорис. — Теперь, надо полагать, ты уже не идешь со мной.
— Эй, послушай, — сказал он. — Я знаю, ты потрясена. Но нам теперь нечего бояться этого придурка. Бессмысленно уходить отсюда. У нас теперь есть пистолет.
— Подумаешь. Огнестрельное оружие — не панацея от всех бед.