* * *
Он выключил лампу, вернулся в постель и лег рядом с Шерри. Она по-прежнему не шевелилась. Она так и лежала на спине: руки вдоль тела, ноги широко раздвинуты. Наверное, она могла быпошевелиться. Но ей не хотелось.Все тело болело. И к тому же она просто боялась пошевелиться. Она боялась, что стоит ей шевельнуться, как Тоби снова набросится на нее и сделает что-нибудь и похуже.
Он подкатился к ней и прижался животом к ее боку. Протянул руку и положил ладонь ей на левую грудь. Потом положил ногу ей на бедро и, извиваясь всем телом, принялся тереться о Шерри мягким и липким членом.
– Знаешь что? – прошептал он.
Шерри промолчала.
Тоби перестал извиваться. Шерри почувствовала, как он водит кончиком пальца вокруг ее соска.
– Ты лучше всех.
Он замолчал. Теперь он почти не двигался, только его необъятный живот упирался в нее при дыхании и пальцы лениво водили ей по груди. Грудь покрылась мурашками, сосок затвердел. Тоби теребил его пальцами.
– Знаешь что? – прошептал он. – Это самая лучшая ночь в моей жизни.
Она опять промолчала.
Она даже думатьи то не могла. Все тело болело. Она себя чувствовала измученной и совершенно раздавленной.
Она закрыла глаза. Слезы текли по щекам.
– У меня никогда... никогда еще не было такой подруги. Я ни с кем никогда не делал ничего такого.Хорошие новости, правда? В смысле, ты ведь, наверное, беспокоилась, что я не пользовался презервативом. СПИД и все остальное... Но у меня ничего этого нет. Я на сто процентов здоров.
– У меня есть, – услышала Шерри свой голос.
А теперь и у тебятоже, хотела добавить она, но слова так и не выговорились.
Теперь она уже сомневалась, что произнесла и первую фразу. Может, она прозвучала только у нее в голове? Но похоже, что все-таки произнесла. И Тоби ее услышал.
Он резко замер и отпустил ее грудь.
Она вовсе не собираласьговорить ничего такого, ей и в голову не приходило, что можно что-то такое брякнуть – у нее просто вырвалось. Непроизвольно. Значит, мозги у нее не совсем атрофировались.
Молодец, сказала она себе. Теперь ему будет о чем подумать.
–Нет, – сказал он. – Дуэйн ходил покупать презервативы. И я уверен, что это ты его погнала...
– Я не хотела... чтобы он... заразился.
– Все ты врешь.
– Тебе... не стоило... меня трогать. Теперь ты... умрешь.
– Сука гребаная.
– Тыже меня и гребал, между прочим. И ты... кусал меня там.
Он отпрянул, приподнялся на локте и уставился на нее.
– У тебя весь рот в крови.В моейкрови. Теперь у тебя тоже СПИД.
– Нет.
– Да.
– Лживая сука.
– Мне очень жаль.
–Возьми свои слова обратно.
– Хорошо. Мне нежаль.
– Скажи, что ты соврала.
– Мне очень жаль.
– Все. Считай, ты уже умерла, – пробормотал он.
– Ты тоже.
Он замахнулся правой рукой и ударил Шерри по лицу. Кулаком. Ее голова дернулась в сторону, изо рта полетела слюна.
Потом он залез на нее.
– Скажи, что ты соврала, – процедил он сквозь зубы.
Она не могла говорить.
Но очень скоро она поняла, что кричать она может.
Но никто не слышал, как она кричала. Потому что еще до того, как она начала кричать, Тоби накрыл ей лицо подушкой.
Где-то за час до рассвета Тоби остановил фургон на пустынном шоссе Малхолланд-драйв. Вдалеке виднелось оранжевое зарево. Отблески пожаров в Малибу. Но это было очень далеко. Скорее всего, их потушат еще до того, как огонь доберется сюда.
Но если огонь доберется сюда завтра или послезавтра... что ж, тем лучше.
На одной стороне от шоссе тянулись деревья, на другой стоял почтовый ящик.
Машин не было. Ни одной.
Он открыл задние двери фургона, выволок из кузова свернутое в трубочку одеяло и взвалил его себе на плечо.
Шатаясь под тяжестью ноши, он дошел до ограждения на вершине холма.
Перед ним раскинулось море огней.
Предрассветный Лос-Анджелес.
Перегнувшись через ограждение, он швырнул одеяло вниз.
Оно упало и покатилось по склону.
Он наклонился еще ниже. Одеяло было чуть темнее земли и кустов на холме. Он подумал, что ему будет видно, как оно падает и подпрыгивает на неровностях склона.
Теперь оно превратилось в темное смазанное пятно далеко внизу.
Ему показалось, что одеяло меняет форму.
Вроде бы увеличивается в размерах.
Только потом до него дошло, что оно разворачивается.
А потом из черноты появилась Шерри.
Ее прекрасное бледное тело выскочило из одеяла и покатилось по черному склону вниз.
– Сид, Сид, проснись.
Дона трясла его за плечо.
Он перевернулся на спину, повернул голову и, жмурясь, взглянул на нее. Вид у нее был встревоженный.
– Кто-то к нам ломится.
– Что?
– Кто-то трезвонитв дверь.
– Кто?
– Я не знаю. Кто-то. Он звонит и звонит.
Раздался резкий звонок в дверь.
– Вот видишь?
– Блин, – пробормотал Сид.
Он повернул голову и взглянул на часы.
6:50.
– Блин.
В дверь опять позвонили.
– Ты не посмотришь, кто там? – спросила Дона.
– Я посмотрю. Я так посмотрю, что он потом долго не оклемается.
Он отбросил в сторону простыню и встал с кровати. Выудил из кучи одежды на полу синий шелковый халат, который когда-то носил отец, и накинул его на плечи.
Снова раздался звонок.
– А может, что-нибудь случилось? – спросила Дона.
– Что бы там ни было, я разберусь.
– Может, мне... ну... типа спрятаться?
Он резко развернулся и злобно взглянул на нее. Но злоба тут же пропала, как только он увидел Дону, напряженно приподнявшуюся на локтях, обнаженную сверху и до того места, где простыня покрывала ее колени... такую фигуристую и смуглую на фоне белых простыней. Он улыбнулся и покачал головой.