— Но Уиллу только семнадцать, — возразила Шарлотта.
— Большинство рабов стали таковыми еще в юном возрасте, — заметил Уилл. — Вампиры любят мирян в расцвете сил — так меньше шансов нарваться на дурную кровь. Кстати, эти люди живут чуть дольше, чем все остальные. — Он выглядел страшно довольным своими познаниями. — Большинство членов Анклава не сможет убедительно изобразить недавно порабощенного человека просто потому, что они не молоды и не красивы…
— Ты хочешь сказать, что единственный красавец среди нас? Неужели все остальные на твой взгляд так отвратительны? — с удивлением спросил друга Джем. — Почему я, к примеру, не смогу сыграть эту роль?
— Нет, — возразил Уилл. — Ты и сам понимаешь, почему не подходишь.
Последнюю фразу Уилл произнес совершенно равнодушно, и Джем какое-то мгновение еще пристально смотрел на друга, а потом пожал плечами и отвел взгляд.
— Я все еще не уверена, — неспешно проговорила Шарлотта. — Когда следующий прием, Камилла?
— В субботу ночью.
Шарлотта глубоко вздохнула:
— Я вынуждена буду посоветоваться с Анклавом, прежде чем дать согласие на эту авантюру. К тому же еще должна согласиться Тесс.
После этих слов все присутствующие в зале обернулись и посмотрели на девушку. Та нервно облизнула сухие губы.
— Мой брат может находиться в доме у де Куинси? — спросила она у леди Белкурт.
— Не могу вам этого обещать, но это вполне возможно. Натаниэль Грей прежде часто бывал на приемах де Куинси. Он был очень популярен.
Тесс почувствовала, как по спине ее пробежал холодок страха.
— Был ли он… Был ли он порабощен?
— Нет, — ответила Камилла после паузы.
«Она лжет, — решила Тесс. — Или на худой конец что-то недоговаривает».
— Хорошо, я согласна, — объявила она наконец. — Но я хочу, чтобы мне пообещали: если Нат там, мы спасем его. Я хочу быть уверенной, что все это устраивается не только для того, чтобы поймать де Куинси. Вы обещали мне спасти Ната, и я хочу знать, что вы не нарушите своего слова.
— Конечно, — согласилась Шарлотта. — Но я не знаю, Тесс… Это очень опасно…
— Ты когда-нибудь превращалась в обитателя Нижнего мира? — спросил Уилл. — Ты ведь даже не знаешь, получится ли у тебя такой фокус.
Тесс покачала головой:
— Нет, я никогда не делала ничего подобного. Но… я могу попробовать… — И она обратилась к леди Белкурт: — Не могли бы вы дать мне что-нибудь из своих вещей? Кольцо или носовой платок.
Камилла изящным жестом подняла руки, легко отбросила в сторону белокурые локоны, свободно лежавшие на ее идеальных, словно высеченных из мрамора плечах, и расстегнула ожерелье. Когда она протянула его Тесс, то девушка невольно залюбовалась ее тонкими и длинными пальцами.
— Вот. Возьмите это, — сказала леди Белкурт.
Нахмурившись, Джем шагнул вперед, забрал ожерелье и сам протянул его Тесс. Ожерелье оказалось тяжелым, а квадратный рубин, размером чуть ли не с кулак, был на удивление холодным, словно долго пролежал в снегу. Когда Тесс сжала его в кулаке, то на секунду ей показалось, что в руках у нее кусочек льда. Она затаила дыхание и закрыла глаза.
Странно, но теперь все было по-другому. В мгновение ока вокруг нее стало так темно, что хоть глаз выколи, а потом вдали вспыхнул свет — серебристое мерцание. Только вот свет этот не грел, напротив, от него исходил прямо-таки арктический холод. Тесс, морщась от боли, потянула свет к себе, его лучи коконом завернулись вокруг ее тела, и девушка подалась вперед, пытаясь достичь самого его источника. Свет стал еще сильнее, и теперь вместо кокона ее окружали нестерпимо мерцающие белые стены…
Тесс почувствовала острую боль в груди, и на мгновение все перед глазами поплыло и стало алым, цвета крови. Тесс запаниковала. Ее глаза распахнулись…
Она по-прежнему была в Святилище, а все присутствующие не сводили с нее глаз. Камилла слегка улыбалась, остальные же казались пораженными до глубины души. Во всяком случае, выражения лиц у них сейчас были точно такими же, как тогда, когда она превратилась в Джессамину.
Но что-то во всем этом было отчаянно неправильное. Внутри она чувствовала пустоту. Нет, ей не было больно, не было тоскливо, ей было… никак. Словно из ее тела исчезла душа. И тут по телу ее пробежала сильнейшая судорога, стало трудно дышать, и Тесс опустилась на стул, прижав руки к груди. Она дрожала всем телом.
— Тесс? — Джем присел рядом и взял ее за руку.
В зеркале напротив отражалась Камилла, похожая на настоящую как две капли воды. Светлые блестящие локоны Камиллы растрепались и теперь свободно ниспадали на неестественно белые плечи. Девушка посмотрела вниз — ее грудь налилась, и лиф ее платья каждую секунду рисковал расползтись по швам. «По моим венам сейчас не бежит кровь, — с ужасом подумала она. — Мое сердце не бьется. Я даже не дышу. И эта пустота внутри, эта страшная пустота… Неужели я лишилась души?! Смогу ли я потом вернуть себя прежнюю?»
Теперь ей казалось, что ее мертвое сердце превратилось в камень. Она постоянно чувствовала его, и это ощущение сводило ее с ума. Она со стоном вдохнула и поняла, что может дышать, вот только ее новому телу это совершенно не нужно.
— Боже! — едва слышно прошептала она, обращаясь к Джему. — Мое сердце не бьется. Я чувствую себя так, словно умерла. Джем…
Он нежно погладил ее руку, посмотрел ей прямо в глаза и ласково улыбнулся, словно она по-прежнему была Терезой Грей.
— Ты жива. — Джем старался говорить так тихо, чтобы его могла слышать только Тесс. — Ты всего лишь надела чужую личину, но ты по-прежнему остаешься Тесс — и ты жива. Знаешь, как я это понял?
Она покачала головой.
— Когда ты пришла в себя, ты воскликнула: «Мой Бог!» Возможно, ты и сама этого не помнишь, но было именно так. И знаешь что? Ни один вампир не произнесет таких слов. — Он сжал ее руку. — Твоя душа по-прежнему с тобой, даже если ты этого не чувствуешь.
Девушка закрыла глаза. Мгновение она сидела не двигаясь, полностью сконцентрировавшись на ощущениях, которые дарила ей его теплая рука, прикасающаяся к ее ледяной коже. В конце концов она открыла глаза и слабо, едва заметно улыбнулась Джему.
— Тесс, — позвала Шарлотта. — С тобой… С тобой все в порядке?
Тесс с трудом отвела взгляд от Джема и немного растерянно посмотрела на Шарлотту, с беспокойством наблюдавшую за ней. Рядом с миссис Бранвелл стоял Уилл, но по его лицу было совершенно невозможно понять, о чем он думает.
— Великолепно, дорогая, — нарушила всеобщее молчание леди Белкурт. — Но быть похожей на меня внешне еще мало. Вы должны ходить, как я, говорить, как я, держать себя, как я, если вы, конечно, желаете действительно обмануть де Куинси. Я бы никогда не стала так резко садиться на стул. — Она склонила голову набок. — Однако в целом представление получилось впечатляющее. Кто-то хорошо обучил вас.