Позвонить бы Клэри, но пока слишком рано, да и Изабель предупредила: дескать, Клэри с Джейсом ушли вместе. Не хотелось бы нарушать их уединение… И как там мама? Если б она видела Саймона этой ночью, с Морин, решила бы, что права: сын – чудовище до мозга костей.
Может, она не так уж и ошибалась?
Скрипнув дверью, в гостиную вышел Джордан, босиком, в джинсах. От шрамов на шее остались алые линии. Обыкновенно ясные и веселые глаза сегодня были мрачнее тучи.
– Думал, ты уйдешь.
– Собирался, если честно. Потом решил дать тебе шанс объясниться.
– Чего тут объяснять? – Прошлепав до кухни, Джордан принялся рыться в ящиках стола. Отыскал фильтр для кофеварки. – Что бы Майя ни сказала, все это наверняка правда.
– Она говорила, типа, ты ее ударил.
Не выходя из кухни, Джордан замер. Посмотрел на фильтр как на совершенно незнакомую деталь.
– Говорила, типа вы провстречались несколько месяцев, и все было зашибись. Потом ты вдруг озверел. Она потребовала объясниться, и ты ударил ее. Майя ушла. Однажды, когда она поздно ночью возвращалась домой, кто-то напал на нее и чуть не убил. А ты… исчез. Не извинился, не попрощался.
Отложив фильтр на стойку, Джордан спросил:
– Как она оказалась здесь? Как вышла на стаю Люка Гэрровэя?
Саймон покачал головой:
– Села на поезд до Нью-Йорка и отыскала местных волков. Майя очень мужественная, не сломалась. Другие на ее месте сразу бы сдались.
– Ты потому не ушел? Чтобы сказать, какой я урод? Я и сам это знаю.
– Я не ушел из-за того, что натворил ночью. Узнай я о твоем прошлом чуть раньше – точно не остался бы. Но Морин… – Саймон прикусил губу. – Я-то думал, что полностью себя контролирую, и вот нате: укусил невинного. Вот почему остаюсь.
– Типа, если я – не чудовище, то и ты – не монстр?
– Типа, хочу знать, как быть дальше. – Саймон подался вперед. – Ты был добр ко мне, ни разу не психанул, не подставил. Рассказывал, каким непутевым был до того, как примкнул к Волчьим стражам. Я подумал: может, нападение на Майю – из тех дел, за которые тебе стыдно?
– Признаюсь, грешен. И за Майю мне стыдно.
* * *
Сев за столом в свободной комнатушке у Люка, Клэри разложила перед собой кусочек материи из морга. Прижала ткань по краям карандашами и, взяв в руку стило, склонилась над ней. Попыталась припомнить новую руну.
Сосредоточиться никак не выходило, мыслями Клэри то и дело возвращалась к Джейсу, к прошлой ночи. Куда он пропал? Почему так несчастен? Ответ пришел только вчера, когда Клэри увидела, что Джейс страдает не меньше ее самой, и от горечи сердце чуть не разорвалось. Вернувшись домой, Клэри хотела позвонить ему и всякий раз себя одергивала. Если Джейс захочет обо всем рассказать – расскажет, заставлять его нельзя, такой уж он.
Закрыв глаза, Клэри силилась вспомнить магический узор. Не узор даже – узоры, и только один из них существует, да и то вряд ли занесен в Серую книгу. Форма и очертания руны говорили не напрямую, Клэри как бы видела их суть – нечто сокрытое, похороненное, с чего следует смахнуть прах, и тогда явится значение…
Стило дрогнуло в пальцах, и Клэри открыла глаза. На краю материи красовался знак в виде кляксы. Глядя на расходящиеся в разные стороны отростки, Клэри нахмурилась. Неужели талант все-таки покидает ее? В этот миг полоска ткани замерцала, и в горячем мареве, как от нагретого асфальта, стали проявляться слова: «Собственность церкви Талто. Риверсайд-драйв, 232».
В голове аж загудело от возбуждения. Вот оно, улика, зацепка! Клэри сама отыскала ее, без посторонней помощи!
Риверсайд-драйв, 232. Это в Верхнем Вест-Сайде, рядом с Риверсайд-Парк, через реку от Нью-Джерси. Не так уж и далеко. Церковь Талто… Обеспокоенно сдвинув брови, Клэри отложила стило. На самом деле, радоваться почти нечему. Подъехав на кресле к старенькому компьютеру Люка, она вышла в Интернет и вбила в строку поиска «церковь Талто». Понятно дело, поисковик ничего не выдал. Надпись в уголке материи – на языке демонов.
Что бы ни представляла собой церковь Талто, она явно тайная и добра не сулит. Если в ней превращают младенцев в когтистых тварей, настоящей религией тут и не пахнет. Интересно, мать, бросившая ребенка возле больницы, – из паствы? Знала ли она, кого родит?
Вздрогнув, Клэри потянулась за телефоном, однако звонить маме не стала. Джослин только-только успокоилась и согласилась пойти с Люком посмотреть кольца. И даже если Джослин способна принять правду, Конклав за несанкционированное расследование «спасибо» не скажет.
Люк? Он сейчас с Джослин, ему не позвонишь.
Мариза? Нет, страшно. Плюс – сколько ни закрывай глаза на факты, – Конклав махом заберет расследование себе. Клэри останется не у дел, на задворках тайны. К тому же получится, что она предаст мать.
Однако самой браться неизвестно за что… Да, Клэри тренируется, но недостаточно долго. И есть у нее дурная привычка сначала действовать, потом думать. Девушка неохотно взяла телефон и, помявшись немного, набрала эсэмэску: «РИВЕРСАЙД-ДРАЙВ, 232. ВСТРЕТИМСЯ НА МЕСТЕ, БЫСТРЕЕ. ВАЖНО!» Нажав «отправить», Клэри дождалась ответа: «ОК».
Вздохнув, отложила трубку и пошла за оружием.
* * *
– Я любил Майю, – признался Кайл. Он сидел на диванчике. Сварив наконец кофе, пить не стал, просто вертел в руках полную кружку. – Запомни это, прежде чем слушать дальше. Мы оба из задницы мира, выросли в городке в Нью-Джерси. Майя жила как в аду: отец черный, мать белая… и братец – полный психопат. Уж не знаю, рассказывала она тебе про него или нет.
– Да не особенно, – ответил Саймон.
– Майя не прогнулась под жизнь. Мы с ней познакомились в музыкальном магазине, она там покупала старые записи, еще на виниле. Мы разговорились, и я вдруг понял: передо мной самая клевая девчонка. Красивая, милая. – Взгляд Джордана уперся в пустоту. – Мы начали встречаться, и все было супер. Мы по уши влюбились, как влюбляются в шестнадцать лет. Потом меня покусали. Я часто дрался в клубах: меня били, пинали, но чтобы кусать… Я решил: парень псих – и со спокойной душой отправился в больницу. Мне наложили швы, и я забыл о драке.
Последствия проявились недели через три: волны неуправляемого гнева и агрессии. Я не соображал, что делаю. Однажды рукой пробил окно на кухне только потому, что заело ящик кухонного стола. Начал ревновать Майю к каждому фонарному столбу, думал, она… В общем, сорвался и ударил ее. Не помню как, просто знаю. Она рассталась со мной.
Джордан умолк. Сам не свой, он отпил глоточек кофе. Должно быть, он никому не рассказывал свою историю.
– Пару дней спустя я заглянул в один клуб и застал там Майю. Она целовалась с другим парнем, словно желая доказать себе: между нами все кончено. Выбрала не самую лучшую ночь, хоть и не нарочно.
Было полнолуние, первое с того дня, как меня покусали. – Кайл так сильно сжал чашку, что побелели костяшки. – Я первый раз обернулся волком: кости ломало, плоть рвало в клочья, я бился в агонии, хотел вернуть Майю, но мог лишь выть. Потом, мчась по улицам, заметил ее. Она как раз выходила из парка перед домом.