Я все-таки пропустил момент, когда песня оборвалась, а столб зеленого пара вдруг осветился изнутри яркой вспышкой и пропал. Теперь над котелком курился обычный белесый водяной парок.
Сынару сняла котелок с почти прогоревшего костерка и поставила на чурбак.
— Идите сюда, — позвала она, извлекла откуда-то мелкую деревянную пиалу и зачерпнула отвар. — Это напиток Эльрика, бога Света. Он придаст нам силы и прояснит разум. Вы сможете видеть огонек светлячка за тысячу шагов, слышать, как бежит по земле муравей, чувствовать запах вчерашнего костра в лесу…
— А зачем? — перебил я. — От такой нагрузки на органы чувств легко сойти с ума.
— Все эти способности легко контролируются, — терпеливо пояснила шаманка. — Я говорю лишь о повышении порога восприятия. Он может сегодня пригодиться.
Я взял пиалу и понюхал отвар. Запах был приятным, чуть терпким и неуловимо знакомым. Я выпил содержимое одним глотком — ничего особенного, обычный травяной чай. Ксения последовала моему примеру. Сынару тоже выпила полную пиалу.
— А теперь — в путь. У нас осталось не больше двух часов, — сказала шаманка.
Я посмотрел на солнце. Диск его еще больше потемнел и лежал на краю горной гряды. Я укрепил на спине свою скорбную ношу, и мы втроем — Сынару впереди — вышли на едва заметную тропу, уводившую к дальнему концу распадка к сплошной темно-зеленой стене зарослей.
* * *
К капищу Двуликого мы выбрались уже в полной темноте. Не было ни луны ни звезд. Небо было затянуто плотным покровом подсвеченных изнутри низких туч. Но свет этот только подчеркивал окружавшую нас тьму. Последние полчаса я шел исключительно на втором зрении, иначе давно переломал себе ноги или разбил бы голову.
Над поляной с капищем тучи опустились еще ниже и медленно двигались по кругу. Казалось, черная стела в центре капища упирается прямо в клубящийся свинцовый свод.
Внезапно откуда-то налетел порывистый ледяной ветер и швырнул в лицо колючие мертвые ветки облепихи.
— Полуночный алтарь тот, что слева, — сказала Сынару, голос ее доносился будто сквозь вату, хотя мы стояли рядом. — Клади тело на него, головой к Колодцу, — она указала на стелу.
— Так это и есть Колодец Тьмы?! — удивилась Ксения.
— Его отражение в нашем мире. Быстрее, он вот-вот откроется!
Я почти бегом спустился к капищу и подошел к кубу алтаря. Сбросил ношу на его гладкую, словно отполированную поверхность и развернул плед. Удивительно, но за столько часов тело Тояны так и не тронуло трупное окоченение. Я не мог отделаться от впечатления, что девушка просто спит, и если бы не страшная рана в затылке, поверил бы в это немедленно.
Сынару жестом приказала мне отойти и замерла с распростертыми над телом дочери руками. На этот раз шаманка не пела, а произносила короткие отрывистые фразы теперь уже точно на незнакомом языке, и не на том, что пела у ручья. Мне показалось, что кожа Тояны чуть потемнела, словно приобрела живой оттенок.
Сынару отступила от алтаря за край каменного круга и встала рядом с нами.
— Осталось недолго, — тихо произнесла она, и в тот же миг черная колонна в центре дрогнула.
По поляне прокатился низкий, на грани слышимости рокочущий звук, и четкие очертания стелы поплыли, заструились, будто это был не камень, а плотный черный дым. Медленно, клубясь, странный дым осел на постамент, полностью скрыв его, но не потек дальше, а начал едва заметно, постепенно ускоряясь, вращаться против часовой стрелки — в ту же сторону, что и тучи над ним.
Как завороженные мы молча смотрели на это коловращение. Огромный «бублик» стал проваливаться в середине и вскоре на месте постамента кружилась пятиметровая угольно-черная воронка с волнистыми краями. Из низкого облачного купола вдруг сорвалась короткая фиолетовая молния и беззвучно ударила в воронку. За ней — вторая, третья…
Мы стояли у края каменного круга, не в силах ни помешать происходящему, ни ускорить его. Я почувствовал, как обе женщины почти одновременно взяли меня за руки, и по телу побежали быстрые теплые волны. Тогда я сосредоточился и пустил через руки ответные импульсы. Через секунду в области пупка словно вспыхнуло крохотное солнышко, заливая все изнутри живительным золотистым светом. Этот внутренний свет растекся по телу, по рукам перелился к моим партнершам, и кожа у всех троих вдруг разом засветилась знакомым розоватым сиянием.
— Ну и ну! — раздался насмешливый, холодный голос, и прямо из воздуха на каменные плиты перед нами шагнула тонкая фигура в темном плаще с капюшоном. — Какая встреча! — улыбнулась Нурия, откидывая капюшон. — Все нужные личности в сборе. Прекрасно!
Она была среднего роста, фигурка без особых излишеств, как любил выражаться мачо Полосухин. И ничего в ней не было грозного или страшного. Подумаешь, черный мадхъя!.. Собирали мы таких на Привозе пачками… Однако от этой женщины исходила волна такого ледяного равнодушия и жестокости, что напрочь отшибала малейшие желания воспринимать ее как особу противоположного пола со всеми вытекающими.
Нурия прошлась между нами и алтарем с телом Тояны и повернулась к нам лицом, сложив под небольшой девичьей грудью тонкие руки с длинными нервными пальцами.
— Вы мне здорово надоели, господа и дамы, — тем же ровным без эмоций голосом сказала она. — И я имею желание прикончить вас немедленно.
— Рискни здоровьем, — ухмыльнулся я, внутренне готовясь к смертельной схватке.
Ксения и Сынару тоже слегка шевельнулись, и кожа их засветилась чуть ярче.
— О, да вы неплохо подготовились к нашей встрече! — чуть приподняла орлиную бровь Нурия. — Даже общий полевой эгрегор материализовали? Но вас это не спасет, жалкие людишки! Вот-вот появится тот, против кого все ваши магические штучки окажутся детскими игрушками.
— А самой слабо? — снова подначил я. — Или боишься снова по физии получить?
— Дами-ир, как ты предсказуем! — протянула мадхъя. — Ну, разве таким должен быть воин-шакти? Ты даже не смог пройти в астрал — тебя было так легко напугать!
— Еще успею и туда, если понадобится, — отпарировал я, слегка уязвленный: вот кто мне все-таки помешал тогда. — А что будешь теперь делать ты? Не думаю, что Двуликий станет вникать в наши разборки и уж тем более договариваться с тобой.
— Ты уверен?
Нурия вдруг повернулась к алтарю и вытянула к нему руки. С ее пальцев сорвались две извилистые ленты ослепительно синего пламени, окутали неподвижное тело Тояны и растаяли. А с ними исчезло и тело.
— Вот так, Дамир! — снова улыбнулась мне мадхъя и шагнула на алтарь. — Демон Ночи возьмет мое тело, и я заберу его Силу. И тогда…
Она не договорила. Черная воронка у нее за спиной всколыхнулась, из нее вверх ударил столб фиолетово-зеленого света и сквозь него медленно протаяла апокалиптическая фигура монстра.
— Икэбитле! — прошептала Сынару.