Форд встал, намеренно оставляя пиджак на спинке кресла. Он вышел из помещения и, задержавшись в холле, дождался, пока из конференц-зала выйдут все присутствующие. Люди потянулись через холл в расположенную в противоположном конце столовую. Форд топтался возле двери, наблюдая за выходящими. Предпоследней оказалась Марджори Люнг — выглядела она ужасно. Форд практически не сомневался, что «кротом» была она, однако не клюнула на его наживку.
Последним из конференц-зала появился Чодри.
Глава Марс-проекта вышел в холл, вынимая руку из кармана пиджака. Форд решительно шагнул ему навстречу, будто намереваясь поговорить о чем-то с глазу на глаз, и, сунув руку в его карман, извлек оттуда клочок бумаги.
— Какого черта?.. — возмутился было Чодри; его гибкое тело стремительно метнулось к Форду в попытке ловко выхватить бумажку, однако тот успел отпрыгнуть.
На глазах у изумленных свидетелей он высоко поднял руку с кусочком бумаги.
— Это пароль жесткого диска. Присутствующий здесь доктор Чодри только что вытащил его из кармана моего пиджака. Как я уже давал понять, среди нас есть «крот». И он только что попался.
Бёрр стоял в рубке и, вращая прожектор из стороны в сторону, вглядывался в штормовую даль. Луч света врезался в бушующий сумрак, высвечивая лишь вскипающую воду и скалы. Где же они? Неужели их могло отнести так далеко? Он покрутил ручки настроек радара, пытаясь добиться приемлемого изображения за пределами луча прожектора, но на экране были сплошные помехи.
Вспышка молнии осветила возвышавшиеся справа утесы. Рев прибоя казался оглушительным, вокруг пенилось вздымающееся море.
— Проклятие! — Бёрр схватил микрофон и нажал кнопку передачи. — Где ты?
Ответа не последовало.
— Отвечай, или ему конец!
Все то же молчание. Какая-то ловушка? Он разразился проклятиями в микрофон рации.
— Пистолет у его головы, не ответишь — стреляю!
Взревев, катер рванул вперед, сшибая Бёрра с ног. Ему удалось ухватиться за поручень, чтобы не упасть; он попытался встать, но судно продолжило набирать обороты.
— Какого черта? — завопил он, пытаясь удержаться и вновь нацелить пистолет на рыбака. Он бросил взгляд в окно рубки: мерзавец понесся прямо на рифы — из вскипающего прибоя вырастала скалистая стена, по ее выступам струились ливневые потоки.
— Нет! — Он бросился к штурвалу, пытаясь ухватиться за него левой рукой, а правой почти наугад стреляя в Стро. Однако рыбак, предугадав его действия, крутанул рулевое колесо, и катер резко накренился, вновь валя его с ног. Промахнувшись, Бёрр в падении проломил тонкую дверь рубки.
— Твою мать! — Хватаясь за палубный поручень, он пробовал подняться навстречу разъяренному шторму. Катер развернулся на девяносто градусов и, заваливаясь набок, подставил борт бушующим волнам. Стро вновь крутанул штурвал, пытаясь сбить Бёрра с ног. Однако тот, вцепившись в поручень, стал подниматься и, несмотря на крен, вновь попытался навести пистолет на Стро. Он уже готовился выстрелить, как раздался новый звук — мощный рев двигателя. Он повернулся, и его взору открылась страшная картина: непонятно откуда взявшийся в бушующей мгле катер на полной скорости летел прямо на них, рассекая блестящим стальным килем черную морскую воду. На форпике, точно носовое украшение в виде посланника из преисподней, держась за поручень, стояла девушка. Он попятился, отчаянно пытаясь увернуться, но в этот момент Стро дал задний ход, и его швырнуло в сторону. Столкновение было неминуемо. Вновь сбитый с ног, одной рукой хватаясь за поручень, Бёрр мог лишь поднять пистолет и стрелять, нажимая на курок раз, другой, третий…
С оглушительным треском разбивающегося вдребезги стеклопластика нос катера, проламывая планширь, протаранил «Зимородок»; Бёрр из последних сил попытался увернуться от удара, но палуба ушла у него из-под ног. Нос судна пришелся ему прямо в грудь, с хрустом ломая кости. Ему показалось, будто грудная клетка вдавилась в позвоночник; подлетев в воздух, он упал в бушующие воды и стал беспомощно погружаться в черную, холодную, всеядную пучину.
Эбби видела, как после удара, сопровожденного отвратительным звуком, тело, нелепо кувыркаясь, полетело за борт и скрылось в воде. Столкновение было настолько сильным, что ее чуть не выбросило через поручень. Джекки дала «полный назад» — двигатель взревел, и вода за кормой заклокотала. Эбби отчаянно цеплялась за что попало. Едва не перевернувшись, «Мареа II» накренилась и будто замерла. Спустя мгновения страха катер, словно выйдя из оцепенения, выровнялся. У Эбби не было шансов перепрыгнуть на другое судно: после столкновения его подхватило огромной волной и вынесло на скалы. Раздался сокрушительный треск, и Эбби в ужасе увидела, как оставшийся в рубке отец пытается освободиться от пристегнутых к штурвалу наручников.
Не дожидаясь указаний, Джекки дала «полный вперед», и «Мареа II» оказалась возле проломленной кормы «Зимородка».
— Папа! — С болторезами в руке Эбби перепрыгнула с носа на корму тонущего судна. Новая волна подхватила катер и вновь с треском швырнула на скалы. Сжимая болторезы, Эбби, ухватившись за сломанный поручень, пыталась встать на ноги и удержаться на ходящей ходуном, рушащейся палубе. Вслед за вспышкой молнии, осветившей происходящее призрачным светом, раздался оглушительный раскат грома. Шатаясь, она устремилась к рубке. Отец, прикованный к штурвалу, был все еще там.
— Папа!
— Эбби!
Громадная волна, неожиданно выросшая из темноты, горой нависла над судном. Эбби вцепилась в поручень. Обрушившись на катер всей своей мощью, волна швырнула его на скалы, сминая рубку точно одноразовый стаканчик из пенополистирола. Оказавшись под толщей воды, Эбби отчаянно сопротивлялась бурлящим водоворотам, стремящимся оторвать ее от судна. Казалось, будто прошла целая вечность и ее легкие уже готовы были разорваться, прежде чем водоворот стих и ей удалось вырваться на поверхность, жадно хватая ртом воздух. Судно превратилось в развалины: оно лежало на боку с расколотым днищем, торчащими шпангоутами и вдребезги разнесенной рубкой. Отца не было видно.
С нечеловеческим усилием она сумела ухватиться за поручень и подтянуться к искореженной рубке. Судно, стремительно погружаясь в воду, шло ко дну.
— Папа! — истошно закричала она. — Папа!
Катер ударило новой волной; ее с такой силой швырнуло на стенку рубки, что болторезы, выскользнув из руки, исчезли в черной воде.
Набрав воздуха, она с открытыми глазами нырнула в бурлящую темноту и увидела дергавшуюся ногу, руку — отец! Прикованный к штурвалу.
«Болторезы».
Резко оттолкнувшись ногами, она нырнула на дно перевернутой рубки, отчаянно пытаясь нащупать болторезы. Тусклый свет пробивавшегося сквозь толщу воды прожектора давал ей возможность что-то видеть. Стены рубки были пробиты и изрезаны торчавшими выступами скалистых рифов, а ниже зияла чернеющая пустота — должно быть, болторезы улетели в эту бездну. Из-за крутящихся в бурлящей воде обломков и вытекающего из двигателя мазута почти ничего нельзя было разглядеть. Если не отыскать болторезы, отца не спасти. Она не могла больше сдерживать дыхание, вынырнула и, набрав воздуха, вновь скрылась под водой в безумной надежде добраться до инструмента.