Бронсон поднажал, но видел, что от столкновения не уйти. На секунду преследователи заколебались и притормозили, и в следующее мгновение Бронсон налетел на них. Один из мужчин сунул руку под джеллабу, вероятно, чтобы достать оружие, но сделать ничего не успел. Бронсон со всей силы ударил его портфелем в грудь. Мужчина полетел на землю, а сержант уже повернулся ко второму арабу, который в этот момент нанес удар кулаком. Точнее, попытался нанести, поскольку Бронсон успел нырнуть под руку нападавшего и, в свою очередь, врезал тому кулаком в живот.
Времени, чтобы посмотреть, насколько эффективным вышел удар, не было — сзади с гиканьем мчались оставшиеся в строю преследователи. Двое вышли из игры — по крайней мере на время, — но с этими тремя нужно еще справиться.
Бронсон не стал терять время и оглядываться, а снова бросился бежать. Нужно быстрее с этим кончать, подумал он на бегу. Несмотря на то что он был неплохим бегуном, жара и высокая влажность делали свое дело, и сержант почувствовал, что начинает задыхаться и долго не протянет.
Он дернулся было влево, потом вправо, но преследователи не отставали, а, напротив, постепенно сокращали дистанцию. Бронсон выбежал на оживленную магистраль и, притормозив, закрутил головой по сторонам. Наконец он обнаружил то, что искал, выскочил на проезжую часть и побежал, лавируя между еле ползущими легковушками и грузовиками.
Примерно в сотне ярдов впереди остановилось такси, и из него выходили двое пассажиров. За мгновение до того, как таксист тронулся с места, Бронсон распахнул заднюю дверь и нырнул в салон. В зеркале он поймал испуганный взгляд водителя и, задыхаясь, выдавил:
— В аэропорт. И побыстрее!
На всякий случай он повторил фразу по-французски.
Машина вырулила на проезжую часть и начала набирать скорость. Обессиленный, Бронсон откинулся на спинку сиденья и жадно глотал воздух. Чуть отдышавшись, он посмотрел назад. Ярдах в сорока позади по тротуару бежали двое арабов, но расстояние между ними и машиной быстро увеличивалось.
Внезапно такси замедлило ход. Бронсон увидел, что впереди дорогу перегородили несколько автомобилей. Если машина сейчас остановится, чертовы преследователи его настигнут.
— Поверните здесь, — показал Бронсон.
Таксист оглянулся на пассажира.
— Но эта дорога не ведет в аэропорт, — сказал он на правильном английском, но с сильным акцентом.
— Я передумал.
Таксист пожал плечами и повернул. К счастью, эта улица оказалась почти пуста, и машина быстро набрала скорость. Снова оглянувшись, Бронсон увидел, что преследователи остановились на углу и с выражением бессильной злобы на лицах смотрят вслед удаляющейся жертве.
Через десять минут водитель остановился на улочке неподалеку от отеля, в котором поселился Бронсон. Детектив расплатился, не забыв прибавить щедрые чаевые, и вышел из машины.
Часа через полтора, расположившись в тишине и покое номера уже другой гостиницы — он решил переселиться на случай, если вдруг преследователи следили за ним от прежнего места жительства, — Бронсон набрал на мобильном телефоне номер полицейского участка Мейдстона.
— Крис, что ты обнаружил? — сразу же спросил Бёрд.
— За мной только что гонялась по всему Рабату шайка местных головорезов. И определенно не затем, чтобы взять автограф.
— Что? Зачем?
— Я не стал их спрашивать. Но я не верю, что авария, в которой погибли О'Конноры, была лишь несчастным случаем, как мы думали.
— Вот дерьмо, — выругался Бёрд. — Этого нам только не хватало.
В двух словах Бронсон сообщил о своих подозрениях, о самом происшествии, о полученных машиной повреждениях. Потом рассказал о присущей Маргарет О'Коннор привычке фотографировать все подряд.
— Кирсти Филипс записала мне на диск все снимки, которые сделала в Марокко ее мать, и я битый час их просматривал. И вот что меня очень смущает: один из мужчин, запечатленных ею на суке, оказался тем самым единственным очевидцем ДТП, в котором погибли О'Конноры. А еще один человек с той же фотографии, по словам Кирсти, был найден мертвым за пределами медины. Его закололи кинжалом. Я предполагаю, что тот спор на суке, который Маргарет О'Коннор нечаянно засняла на фотоаппарат, завершился убийством. Отсюда почти наверняка следует, что убийцей является один из людей, попавших на снимки. — Бронсон немного помолчал и закончил: — А это вполне серьезная причина, чтобы убрать двух нежелательных свидетелей и забрать фотоаппарат.
«ТАЙНА ПРОПАВШЕЙ ДОЩЕЧКИ» — под таким заголовком появилась коротенькая статья на тринадцатой странице «Дейли мейл». «Дикки» Бёрд переслал копию статьи Бронсону по факсу из полицейского участка в Мейдстоне. Ниже заголовка, буквами помельче, был помещен вопрос: «Пенсионеров из Великобритании убили, чтобы вернуть бесценную реликвию?»
Автор практически слово в слово повторял рассказ, помещенный в кентерберийской вечерней газете, но был в статье и один дополнительный абзац. Несомненно, его специально включили в текст для придания ему значительности, хотя, по мнению Бронсона, он того не заслуживал. В концовке статьи журналист рассуждал о том, насколько большую ценность может иметь дощечка, и ссылался на некоего «эксперта из Британского музея», который, по его словам, «воздержался от комментариев». Тем не менее автор счел нужным заметить, что «дело это нехорошее». Таким образом, у читателя должно было создаться впечатление, что так называемый эксперт точно знает, что представляет собой дощечка, но по каким-то причинам не хочет или не может поведать об этом миру.
У Бронсона, однако, имелась возможность проверить это сию же минуту. Кроме того, это был прекрасный повод поговорить с Анджелой, которая работала хранителем в отделе керамики Британского музея. Он вытащил мобильник и набрал ее прямой номер. Ответила Анджела практически мгновенно.
— Это я, — вместо приветствия сказал Бронсон. — Слушай, мне правда жаль, что так получилось с тем вечером. Я совсем не хотел тащиться в это чертово Марокко, но у меня не было выбора.
— Ладно, Крис, не бери в голову. Ты рассказал мне, что случилось.
— Ну, я все еще сожалею из-за этого. Послушай, ты сейчас не занята?
Анджела коротко рассмеялась.
— Я всегда занята, ты же знаешь. Сейчас половина двенадцатого, я на работе уже почти три с половиной часа, и сейчас передо мной на столе навалено три коробки черепков, которые я должна разобрать. У меня с утра не было даже минутки, чтобы наскоро выпить чашечку кофе. Так что, Крис, если ты звонишь, чтобы просто поболтать, извини, мне не до этого. Или ты хочешь о чем-то спросить?
— Я действительно хотел задать тебе вопрос. В сегодняшнем выпуске «Мейл» на тринадцатой странице есть статья о глиняной дощечке. Не видела?
— Как ни странно, видела. Я прочитала ее по дороге на работу. На самом деле я здорово посмеялась, потому что так называемый эксперт, с которым журналист не смог связаться, это я и есть. Вчера во второй половине дня он позвонил в музей, и звонок перевели ко мне в кабинет. В общем-то глиняные дощечки не являются моей специальностью, но оператор, видимо, решил, что керамика относится к той же области. Так или иначе, я как раз выбежала попить чаю, а когда вернулась к себе, этот парень уже повесил трубку. Так что это правда, что я «воздержалась от комментариев», но на каких-то три минутки. Эти голимые журналюги вечно так поступают.