Люк в броне так и не открылся, к поврежденной машине уже спешили сервы, вслед за ними двигался автономный медицинский модуль…
Глеб с трудом оторвал взгляд от поврежденного «Хоплита».
Справа раздался утробный вой. В соседнем ангаре подвижные плиты подавали к шахтам стартовых электромагнитных катапульт звено из трех аэрокосмических истребителей.
– Удивлены, капитан?
Глеб мгновенно очнулся от внезапного наваждения. У подножия трапа его поджидал офицер в форме военно-космических сил Земного Альянса, со знаками различия майора. Видимо, он подошел в тот момент, когда Дымов наблюдал за серв-машинами.
Скользнув взглядом по фигуре незнакомца, Глеб вдруг почувствовал удивление, граничащее с замешательством.
Он заметил эмблему подразделения: на шевроне майора красовалось стилизованное изображение мифического существа с телом льва и хвостом скорпиона!
Не может быть!.. Неужели легендарная «Мантикора»?!.
Ему потребовалось лишь мгновение, чтобы свериться с имплантированными базами данных.
– Алан Фостер, командир фрегата «Эллада»?!
– Да, капитан. Вижу, вы сохранили не только личный кодон, но и программное обеспечение импланта?
Дымов молча спустился по трапу, пожал протянутую руку.
– Добро пожаловать на борт станции. Последний оплот эскадры «Мантикора». – Фостер пристально взглянул в глаза Глеба. – Нечасто приходится встречать офицеров Альянса, занимающихся межзвездной торговлей. – Или это лишь прикрытие? – проницательно предположил он.
– Вы полагаете, майор, что торговля – занятие, недостойное бывшего офицера?
– Бывшего? – Фостер прищурился. – Ненавижу попусту терять время, – с досадой произнес он. – Капитан, я не слепой. Видел, как ты наблюдал за разгрузкой серв-машин.
Вот, значит, что за сила контролирует космическое пространство системы!.. Глеб был откровенно потрясен внезапным оборотом событий, но надменный и резкий тон майора ему совершенно не понравился.
– Мне необходимо попасть на Варл!
– Позже, – отрезал Фостер. – Может быть, через пару дней, если желание не пропадет. А пока, – он взял себя в руки, – пока приглашаю стать нашим гостем.
– Спасибо за приглашение, но у меня дела.
– Отказ не принимается.
– Почему?
– Причин много. В первую очередь командование станции не желает обострять отношения с планетой. Там опасно. По-настоящему опасно.
– Я могу постоять за себя, майор! – резко ответил Дымов.
– Именно этого я и опасаюсь, – признался Фостер. – Каперы и контрабандисты не признают чужаков. Войти в их среду нелегко. Посадка на Варл для вольного торговца – это практически приговор. Ограбят и убьют. Но ты ведь не дашь себя в обиду, верно? А когда они все же задавят числом, расправятся с тобой, а затем обыщут труп, то найдут личный кодон офицера Земного Альянса, и нам придется доказывать, что Глеб Дымов не имеет отношения к «Мантикоре».
Дымову все меньше и меньше нравилось происходящее.
– Вы не можете постоять за себя? – резко спросил он. – Почему бы не навести порядок на планете?
– Варл не хуже и не лучше других миров Периферии, – спокойно отреагировал Фостер. – Жители планеты отличаются от нас нравами, с ними очень трудно поддерживать отношения, но мы пытаемся, хотя случаются и вооруженные конфликты.
– А в чем причина разногласий?
Фостер усмехнулся:
– Население Варла в большинстве – авантюристы. Они склонны переоценивать собственные возможности. На планете полно боевой техники, есть космические корабли. Флот контрабандистов и пиратов достаточно силен, но скверно организован. Периодически особо горячие головы пытаются перехватить наши конвои.
Глеб удивленно взглянул на него:
– «Мантикора» причастна к контрабандной торговле?
– Друг мой, – Фостер широким жестом обозначил нечто огромное, – ты находишься на борту космического поселения. Нам необходимо множество различных ресурсов. От стабильного снабжения напрямую зависят жизни обитателей станции. Да, нам приходиться торговать, в том числе и запрещенными товарами, но здесь Периферия, не забывай. Существует множество нюансов, не разобравшись в которых ты, к примеру, наделаешь массу ошибок, руководствуясь ложными понятиями. Мои слова – не пустой звук. Мы не зря контролируем точку гиперсферного всплытия. Многие вольные торговцы, прибывая в систему, думают, что способны постоять за себя. Мы считаем иначе и сопровождаем торговые корабли на станцию. Это обычная практика. Задержись на несколько дней, познакомься с местными нравами. На Варл всегда успеешь, если не надоест роль торговца, – хитро подмигнул он.
Глеб хотел возразить, но, подумав, решил, что в словах Фостера есть доля здравого смысла.
Ему действительно стоит присмотреться, понять, что же на самом деле происходит в системе Валерайн? Он вновь взглянул на эмблему, украшающую стену ангара. Легендарная «Мантикора». Эскадра, укомплектованная лучшими офицерами Альянса. Как же они оказались тут? Почему скрываются в поясе обломков, оставшихся от прежних битв?
– Договорились, майор. Я задержусь на станции.
* * *
Дымову отвели небольшую каюту, расположенную в торговом модуле.
Проснувшись посреди ночи, он долго лежал, глядя в низкий, давящий потолок, затем, отогнав тяжелые, навязчивые мысли, решил прогуляться, предположив, что жизнь на торговых палубах бурлит круглосуточно.
Коридор жилого уровня вывел его в огромный зал. Присмотревшись к конструкции помещения, Глеб понял, что находится на просторе радикально переоборудованного внутреннего космодрома фрегата.
Множество помещений, разделенных широкими проходами, образовывали подобие кварталов и улиц, подле каждой двери сияла броская реклама, здесь можно было найти все, начиная от терминалов торговой сети, через которую проходила основная часть сделок, до небольших магазинов, кафе и даже частных банков.
Легкие вибрации, вкрадчиво передаваемые переборками, свидетельствовали о работе доков, с которыми стыковались космические корабли.
На «улицах» импровизированного города торговцев действительно оказалось многолюдно. Запахи, звуки, мелькание лиц, обстановка деловой суеты подсознательно давили на психику, но Глеб держал в узде свои фобии. Его неприязнь к толпе, суетливости была тяжелой данью недавнему прошлому. Заключение в Форте Стеллар и принудительные работы на орбитальных заводах системы Элио стали для него жесточайшей пыткой. Нечеловеческие условия существования еще можно было вытерпеть, а вот моральная нечистоплотность, грязные и мелочные помыслы, обстановка суетливой лжи, отчаянная борьба большинства заключенных за крохи сомнительных привилегий едва не свели Глеба с ума. Дымову крупно не повезло, он провел больше десяти лет в камере низкотемпературного сна, за это время большинство офицеров Альянса уже отбыли сроки наказания, а он оказался в среде уголовников, но рассудок Глеба по-прежнему жил критериями войны, где приходилось принимать мгновенные, безошибочные решения, а в общении с системами искусственного интеллекта фальшь, попытка нацепить маску, солгать в мыслях приводила к поражению в бою и гибели.