— Наверное, это твой мистер Сент-Мор. — Минерва кивнула на каминные часы, которые вот-вот пробьют час.
При упоминании о том, что Сент-Мор рядом, сердце Элинор забилось по-иному… и, должно быть, это отразилось у нее на лице.
— Ты прекрасно выглядишь, — прошептала Минерва. — Он будет очарован.
— Не в этом дело, — ответила Элинор.
Колокольчик снова звякнул. Миссис Хатчинсон, экономка, громко ворчала у двери, что ее заставляют «бегать взад и вперед из-за какого-то посыльного».
Элинор повернулась к Минерве.
— Я не нанимала мистера Сент-Мора для того, чтобы найти любовника или обожателя. Я наняла его, чтобы выяснить, кто из этих герцогов наиболее респектабельный. У меня нет времени на любовника.
— Я не была бы так уверена, — сказала ей вслед Минерва. — По словам Люси, тебе нужна только одна ночь.
Джеймс сделал именно то, что советовал Джек: снова надел этот чертов сюртук, попросил Ричардса не чистить сапоги, чем невероятно шокировал камердинера, и пошел — да, пошел! — на Брук-стрит.
Внять совету сумасбродного братца! Куда катится его мир? Ни к чему хорошему, решил Джеймс, сообразив, что приезд в Лондон стал его первой ошибкой.
Джеймс остановился на углу, чтобы сориентироваться. С многолюдных тротуаров Лондон казался совсем иным, чем из удобной и роскошной герцогской кареты.
Не то чтобы он возражал против прогулок. В провинции он делал это постоянно — бродил по своим владениям, радовался видам и звукам, свора борзых прыгала вокруг него. Но в городе… это бесконечно потрясет общество, если кто-нибудь заметит, что герцог Паркертон бредет по улице, словно какой-нибудь торговец.
Но в пешем ходе есть значительное преимущество, решил он. Это давало ему время составить речь.
Гм… «Леди Стэндон, боюсь, я вчера поспешно согласился на ваше предложение. Учитывая текущие обязательства, боюсь, я не смогу помочь вам…»
О Господи! Теперь он даже говорит как какой-то напыщенный простолюдин! Он проклинал сюртук Джека — этот дурно скроенный кусок шерсти делал его совершенно заурядным.
Размышляя, Джеймс налетел на пожилого мужчину.
— Позвольте! — выпалил мужчина, поправив шляпу и размахивая тростью.
— Не нужно извинений, — не раздумывая сказал Джеймс, ему не нравилось когда люди лебезили перед ним. — Я в порядке.
Так сказал бы герцог Паркертон, а не заурядный мистер Сент-Мор.
На его жертву это не произвело впечатления.
— Не припоминаю, чтобы я интересовался вашим благополучием, самонадеянный болван! — Пройдя мимо, мужчина спихнул Джеймса на мостовую.
У Джеймса на кончике языка вертелись выражения по поводу манер этого типа, пока он не припомнил несколько существенных моментов: сегодня он не герцог Паркертон. А человек, только что обозвавший его, лорд Пенвортам.
Граф не только отвратительный тип, но к тому же еще и сплетник.
«Видел его, своими собственными глазами. В каком— то ужасном сюртуке, сапоги того и гляди развалятся! Говорю вам, он сошел с ума. Что ж, ничего удивительного. В конце концов, он Тремонт. Все они этим кончают».
Джеймс еще ниже опустил голову, но в этом не было необходимости, поскольку Пенвортам уже прошел.
— Прочь с дороги! — грубо крикнул парень с козел повозки, и Джеймс прыгнул на тротуар, как раз вовремя, чтобы не угодить под лошадей. — Деревенщина!
Деревенщина?! В жизни Джеймс не слышал подобного оскорбления.
В сторону благородное происхождение, пеший ход явно требует определенного усердия. Нечего грезить наяву. У него есть план действий.
Он придет к часу. Извинится и уйдет. Быстро. Оно и к лучшему.
Никогда больше не смотреть в ее васильковые глаза… Ах, в этом вся проблема. Эти глаза… И белокурые волосы…
В его мыслях появилась Элинор, какой он увидел ее впервые. Ее щеки раскраснелись от зимнего холода, волосы выбивались из-под шляпки.
Это видение он не сможет легко забыть. Он вызывал ее образ за ужином, над картами, это было первое, о чем он подумал сегодня утром, словно он был, как выразился Джек, сражен.
Подумать только, сражен! Нет, леди Стэндон его не заинтриговала.
Ни в малейшей степени.
Подняв глаза, Джеймс сообразил, что стоит у двери ее дома, и сердце его взволнованно забилось.
Он надеялся, что во время его заготовленной речи, с которой он обратится к леди Стэндон, не произойдет ничего особенного. Вообще-то она не тот образец добродетели, который он себе вообразил.
Да, именно так. Леди Стэндон вряд ли могла быть грезой, возникшей перед его внутренним взором. Настроившись таким образом, он поднялся по ступенькам и дернул колокольчик.
Никакого ответа.
Он ждал.
С нарастающим нетерпением Джеймс снова дернул шнурок. Тишина. Теряя терпение, он потянулся к шнурку в третий раз.
Герцог Паркертон никогда не ждал, и ожидание не добавляло решимости быть вежливым и почтительным мистером Сент-Мором.
Но когда он дернул колокольчик в четвертый раз — подумать только, в четвертый, столь дурно управляемый дом вряд ли давал надежду на то, что леди Стэндон может стать хорошей женой, — дверь распахнулась, и краснолицая экономка в грязном фартуке уставилась на него.
— Так вы не из этих дураков ухажеров?
Ухажеры? Через ее плечо он увидел полные цветов вазы. У леди Стэндон есть обожатели?
И, судя по виду холла, много.
— Нет, мэм.
— Хорошо. — Женщина вытерла руки о фартук, что показалось Джеймсу не слишком разумным, учитывая состояние фартука. — Тут столько цветов, что хватило бы дважды проводить в последний путь мою мамочку, мир ее праху. Здесь прямо как на похоронах.
— У меня нет цветов, — сказал он. — У меня назначена встреча с леди Стэндон.
Экономка, кивнув, внимательно присматривалась к нему.
Джеймс выпрямился. Так пристально на него когда-то смотрела его старая няня. Няня Данни. Единственная женщина, которую он боялся.
У этой мегеры был такой вид, словно она готова без всяких извинений добавить его в жаркое.
— Леди Стэндон, — напомнил он. — Мне назначена встреча.
Экономка прищурилась, потом улыбнулась:
— Ах да, встреча, вы сказали. — Она ткнула его в грудь длинным костлявым пальцем, словно проверяя на прочность. — А вы красивый поверенный.
— Я не совсем пове…
Минуточку! Как эта фурия его назвала? Красивым? Правда?
Джеймс остановил взгляд на упершемся в его грудь пальце. Чьи слова повторяет экономка? Кто сказал, что он красивый? Леди Стэндон?