— Да вон она. — Иснар кивнул в сторону. — Судите сами.
Рядом с огромным Дантоном стояла хрупкая женщина. Почувствовав, что кто-то смотрит на нее, она повернула голову и взглянула в их сторону.
Вместо того, чтобы ступить на свободное пространство салона, Джайлз шагнул назад в библиотеку, скрываясь от ее взгляда. Даже в ее новом одеянии и новой роли он мгновенно узнал эту женщину.
Дерзкий Ангел.
Теперь он владел последней уликой, нанесен завершающий штрих, думал он, глядя, как дама, которую весь Париж прозвал Девинетт, вежливо кивнула Иснару и спокойно продолжила беседу с Дантоном.
Джайлз невольно стиснул кулаки.
Иснар потянул его за рукав.
— Это как раз штучка в вашем колониально-авантюрном духе, но только, боюсь, она пошлет вас куда подальше.
Джайлз с трудом загасил приступ злости, начавший охватывать его. Значит, эта паршивка путается с сильнейшими из могущественных французских революционеров. Ее двуличие просто феноменально. Укрывшись в библиотеке подальше от глаз Девинетт, чтобы она не обнаружила его раньше времени, он спросил Иснара:
— Кто она?
— Как я уже говорил, все зовут ее Гражданкой Девинетт, именно так, с большой буквы, поскольку больше ничего о ней не знают. Единственное, в чем все уверены, так это в ее преданности революции.
А она лишний раз подтверждала, что являлась лояльнейшей из дочерей Франции, своим вечерним платьем. Джайлз разглядывал ее поверх плеча Иснара, пока она фланировала по салону, покинув Дантона, под руку с молодым человеком, которого Иснар назвал Луи Антуаном Сен-Жюстом.
Будучи всего лишь чуть старше двадцати пяти лет, Сен-Жюст сделал головокружительную карьеру, которая объяснялась его преданной службой Робеспьеру.
— А они — чудная парочка, — прокомментировал Иснар. — Дочь свободы и сын дьявола, — выдохнул он. Джайлз вынужден был признать, что с Девинетт мужчины не сводили глаз. И это ранило, и бесил ее альянс с самодовольным Сен-Жюстом.
В ярком свете свечей ее чудные каштановые волосы, так поразившие его прошлой ночью, отливали красивым блеском и крупными волнами спускались на плечи и спину. На голове у нее был красный колпак санкюлотов. Платье из кремового муслина было простого покроя и оставляло открытыми плечи, руки и шею. Оно пышными складками спадало до самых щиколоток. Талию перетягивал широкий трехцветный сине-бело-красный шарф — всех цветов революции, который служил одновременно и поясом, и ножнами, ибо Девинетт просто засунула под него короткий кинжал, демонстрируя свое единство с братством революционеров.
Несмотря на всю воздушность и очарование наряда, дама очень походила на воинственную амазонку, уверенную в правоте своего дела и непоколебимую в своей лояльности. Но Джайлз умел подмечать то, чего не видели другие. И, не переставая наблюдать за ней, заметил, что она слегка вздрагивала всякий раз, когда Сен-Жюст брал ее под локоток. Кроме того, она украдкой, якобы равнодушным взглядом осматривала салон.
Значит, ждала чего-то или кого-то. Ожидание держало ее в напряжении. Нет даже сводило с ума от страха.
Это мгновенно напомнило ему, какой она была, когда входила в дом Делани, — настороженной и взвинченной от страха.
Ho eгo по-прежнему мучил еще один вопрос: кому она предана?
— Но ведь наверняка кто-то знает хоть что-нибудь о ней, — настаивал на своем Джайлз.
Иснар покачал головой:
— Это интересует многих, но все известное — на уровне догадок и сплетен. Некоторые утверждают, что видели, как она вела народ на Бастилию. Другие припоминают, как она ораторствовала перед толпами в садах Пале-Рояль, когда еще никто и не мечтал о революции. — Коммерсант всплеснул руками. — Как я уже говорил, сплошные фантазии и сплетни, но и они гораздо лучше, чем беседовать о том, кому еще сегодня отрубили голову.
Джайлз взглянул в сторону Девинетт.
Сен-Жюст склонился над ее плечом и что-то шептал на ухо. В ответ раздался переливчатый смех — смех, который предназначен, чтобы дразнить мужчину и внушать ему несбыточные желания.
— А этот Сен-Жюст — ее теперешний покровитель?
— Вы хотите спросить, не является ли он ее любовником? — Иснар с чувством помотал головой. — Самонадеянный щенок, отдал бы правую руку за честь оказаться в ее постели. Хотя никогда в этом не признается. — Иснар кивнул в сторону, где стоял Робеспьер, поблескивавший линзами очков в стальной оправе. — Сен-Жюсту приходится балансировать в очень страшном окружении. Вот он и извивается, как уж на сковородке: то делает вид, что ему плевать на свои мужские потребности, ради хозяина, то… — Брови Иснара выразительно выгнулись, глаза медленно обвели фигуру женщины, стоявшей под руку с Сен-Жюстом.
— Но разве она не выбрала кого-нибудь из этих волков в любовники?
— О, чувствуется, что вы мужчина в совершенно отчаянном положении! Но вы ведь не могли не заметить глазной повязки? — Тут голос коммерсанта снизился до конспираторского шепота, словно у старухи сплетницы. — О, этот глаз! Знали бы вы, какие пари заключались насчет того, как она потеряла его! Наиболее популярна байка о том, что однажды ее просто-напросто изнасиловали, причем очень богатый дворянин. А когда она подала на него в суд, он отомстил тем, что приказал своим слугам лишить ее обоих глаз, чтобы она не смогла опознать его.
Джайлз сдержал улыбку.
— Но не хватает лишь одного глаза. — возразил он, прекрасно зная, что стоит только поощрить и Иснар выболтает самые пикантные подробности о любом присутствующем в салоне.
— Oui. Потому что когда этот дворянин заявился со своими приспешниками к ней домой, то нашел расплату на кончике ее кинжала. Правда, сражаясь, она все же потеряла один глаз. А про богача говорят, что он стал первой жертвой революции. — Иснара передернуло. — Я могу, конечно, представить вас даме, но предупреждаю, что она крайне щепетильна в выборе компании. Но лично я слишком бы нервничал наедине с такой женщиной, если вы понимаете, о чем я говорю. Кроме того, болтают, что она никогда не расстается со своим кинжалом.
Джайлз и сам не понимал, почему тот факт, что у нее были в прошлом любовники, так взбесил его, но ощущал именно глухое бешенство.
— А с кем она встречается в настоящий момент?
Старый коммерсант засмеялся:
— Если бы я не знал вас так хорошо, то решил бы, что вы ревнуете. Кажется, ваши вкусы очень существенно изменились, mon ami. — Иснар оглянулся на Девинетт. — В настоящий момент у нее никого, хотя Сен-Жюст имеет все шансы стать ее любовником, поскольку он как раз ее тип мужчины.
— А какой у нее тип мужчины?
Иснар пожал плечами:
— Несколько месяцев назад был у нее американец, чем-то похожий на вас, только моложе. У него были очень обаятельные манеры, такие… располагающие к себе. Что было очень приятно в сравнении с остальной публикой здесь, все будто ходячие мумии. Он был очень внимательным и галантным кавалером — короче, с шармом. И их повсюду видели вместе, пока…