Снова зазвонил звонок, на этот раз нетерпеливо и требовательно. Дверь в дом Эшлинов начала открываться, но Белтон оказался проворнее: нажав на нее, он запер ее на задвижку.

— Мы должны впустить ее, — прошептала кузина Фелисити, — или она…

Ей не пришлось закончить фразу, поскольку леди, о которой шла речь, сделала это за нее.

— Это неслыханно! — послышался за тяжелой дверью громкий голос леди Дэландер, настолько громкий, как будто она уже стояла в холле. — Фелисити! Где вы все? — возмущалась она, сопровождая крики оглушительным стуком. — Какая наглость! Где Белтон?

Наступила пауза, которая, как они скоро поняли, означала передышку, потому что леди быстро оправилась и снова начала ругаться:

— Этот дикарь, которого я видела сегодня утром. Он, должно быть, в доме и их всех убивает! Выходи сейчас же, или я позову стражу и заставлю их выломать дверь.

Мейсону казалось, что он видит кошмарный сон: в его доме находились актриса с самой скандальной репутацией в Лондоне и ее телохранитель-сарацин, а у дверей дома стояла самая отъявленная сплетница и собиралась брать его штурмом, как во времена норманнского завоевания.

— Уходите отсюда все! — приказал он, поняв, что леди Дэландер приказала своему лакею взломать дверь.

Беатрис подхватила Хасима под руку и потащила его через открытую дверь, которой пользовались слуги, и помчалась из дома, как будто на Эшлин-сквер выпустили свору адских псов. А Луиза поволокла свою неуклюжую сестру Мэгги вверх по лестнице, они исчезли почти с такой же быстротой, как и Беа с сарацином.

Мейсон не винил их: вполне возможно, леди Дэландер упоминалась в забытых древних рукописях как одна из заблудших служительниц преисподней.

Белтон все еще выдерживал осаду у двери, но быстро сдавал свои позиции. Снаружи леди Дэландер торопила лакея:

— Нельзя терять ни минуты, Питер! Их жизни в опасности.

У Мейсона оставалось всего несколько секунд. Он схватил Райли и, хотя это было не очень любезно с его стороны, затолкал ее в ближайший чулан. Захлопнув дверь, он повернулся к кузине Фелисити:

— Ни слова, кузина.

Он собрался сделать знак Белтону, чтобы тот открыл дверь, но в этот момент дверца чулана распахнулась.

— Я не… — возмущенно начала мадам.

У Мейсона не оставалось выхода: парадная дверь начала открываться, и он понял, что должен немедленно заставить мадам Фонтейн замолчать. Позже, размышляя о том, что он тогда мог сделать, чтобы спасти положение, Мейсон только удивлялся, почему выбрал именно этот способ. Не самый достойный, не самый приличный и не самый похвальный.

Это был один из наихудших способов Фредди.

Он принес свои результаты — мадам Фонтейн замолчала, — но в то же время создал совершенно новые проблемы. Ибо как только бравшая дом приступом леди Дэландер распахнула дверь, Мейсон схватил сопротивлявшуюся мадам Фонтейн в объятия и втащил ее в чулан. Очутившись с ней внутри, он поступил как истинный Эшлин, чего раньше с ним не случалось. Он заставил леди замолчать, поцеловав ее, и понял, почему его предки оставили за собой целый хвост долгов, тянущийся от Ковент-Гардена до Воксхолла.

Глава 5

— Я не хочу… — запротестовала Райли, когда Мейсон, не растерявшись, схватил ее и вместе с ней протиснулся в чулан. Его губы прижались к ее губам, застав врасплох. Это не был ни сценический поцелуй, ни торопливый поцелуй, сорванный слишком пылким поклонником.

Его губы властно овладели ее губами, словно обладали какой-то колдовской силой. Шепот, вздох — и Райли почувствовала, что пропадает. Она уже не слышала шума, доносившегося из холла. Она ощущала только теплоту его тела, пряный аромат его мыла для бритья и вкус его губ.

Как могло случиться, что в одно мгновение этот неотесанный книжный червь, этот суровый пуританин исчез, а на его месте очутился настоящий соблазнитель, знающий как обнимать женщину и разжигать ее чувства, заставить трепетать в своих объятиях?

Хуже того, Райли почувствовала, что отвечает на его поцелуи с такой страстью, которой, как она вдруг поняла, не хватало в ее жизни. Она забыла о своем обещании, данном себе самой, стараться избегать его прикосновений, поднялась на цыпочки, чтобы еще ближе приникнуть к нему, и обвила его шею руками. Она было приоткрыла губы, отвечая на его становившийся все глубже поцелуй, как внезапно раздавшийся крик, подобный пронзительному свисту боевого топора, заставил их отпрянуть друг от друга.

— Леди Фелисити, что это значит? — кричала леди Дэландер.

— Тс-с, — прошептал лорд Эшлин.

Но Райли и так все еще не могла отдышаться, не говоря уже о том, что стук ее сердца, как ей казалось, был слышен во всем доме.

— Я жду ответа, — потребовала леди Дэландер. — Что все это значит?

— Значит что? — ответила кузина Фелисити.

— Дверь! Белтон запер передо мной дверь.

Как жаль, что им помешали, поймала себя на мысли Райли. Ей хотелось набраться смелости и подставить ему свое лицо, чтобы Мейсон еще раз поцеловал ее.

Ах, о чем это она думает? Вот что значит иметь дело с благородными людьми — с ними трудно самой оставаться благородной! Ведь ей следовало бы возмутиться, почувствовать себя оскорбленной. И уж конечно, не ждать, что он поцелует ее снова.

Между тем в холле кузина Фелисити рассмеялась:

— Белтон? Ты не впустил леди Дэландер в дом?

— Нет, мадам, я бы никогда не осмелился усомниться, что в этот дом могут войти только по приглашению — вашему или лорда Эшлина. — Саркастическое замечание Белто-на прозвучало так, словно он имел в виду именно ее.

— Говорю вам, меня не пускали в ваш дом, — настаивала леди Дэландер. — Передо мной захлопнули дверь. — Последовало хриплое сопение, словно она заиграла на волынке.

— Мерзкая женщина, — прошептал Мейсон.

Райли охотно согласилась. Хотя она еще не видела почтенную леди, но без труда могла представить ее. Она видела подобных ей дам в театре: они сидели в собственных ложах и тыкали веерами в окружавшее их «падение нравов», а затем восторженно делились сплетнями и скандальными новостями со всеми, кто только соглашался их послушать.

— Ох уж эта дверь, — посетовала кузина Фелисити. — Она плохо открывается после каждого дождя. Ужасно неудобно. Я говорила лорду Эшлину, что ее надо починить, да разве он меня слушает?

— Не открывается после дождя? — недоверчиво спросила леди Дэландер. — Леди Фелисити, сейчас нет дождя.

— Вы правы. Так вот почему она должна была открыться.

Кузина Фелисити своим бестолковым поведением по-своему делала доброе дело, отвлекая нежеланную гостью, но это продолжалось недолго. Леди Дэландер, как поняла Райли, была более чем настойчива.

— Ладно, хватит о двери, — сказала она кузине Фелисити. — Я отчетливо видела, как в ваш дом вошел дикарь, а с ним женщина в платье, скажем, более чем неприличном.