Сбитая с толку, но не со своего курса, Джорджи обыскала весь корабль от носа до кормы. Но никто из экипажа не мог сказать ей, где прятался их капитан, они также не выказали готовности помочь ей найти его.

Даже плотник оставался запертым в своей мастерской стуча молотком и ругаясь при этом над каким-то своим заданием, отказываясь ответить на ее настойчивый стук в дверь.

— Хватит, — пробормотала она наконец и сдалась. По крайней мере пока.

Колин Данверс не мог скрываться вечно.

Глава 10

Колин весьма успешно избегал Джорджи большую часть дня. То, что она искала его, было ему на руку… или же он просто обманывался относительно ее неожиданного внимания к нему, а она планировала выбросить его за борт в результате хорошо подготовленного мятежа.

Зная ее, он был склонен к последнему варианту.

Однако когда он наконец появился на палубе, готовый к сражению с леди, поговорить с ним жаждала не Джорджи, а мистер Пимм.

— Капитан Данверс! — негодующим голосом позвал тот, семеня по палубе. — Капитан, на пару слов.

— Да, мистер Пимм? — Если бы это обернулось только парой слов!

— Я протестую. Я хочу подать жалобу. Колин внутренне застонал.

— В чем дело?

— Я должен вас предупредить, что все войдет в мой отчет. — Он замолчал, словно одного этого уже было достаточно, чтобы подтолкнуть Колина к действиям. — В мой полный отчет, запомните это, — сказал он, угрожающе размахивая пальцем под носом у Колина.

— Да, сэр. Я слышу. Что я могу сделать для вас?

— Что вы можете сделать? Вы говорите, что вы можете сделать? Я думал, это очевидно.

— И что же очевидно?

— Эта таинственная женщина, — выпалил он, кивнув на корму. — Это преступление — позволять ей шляться повсюду, — пожаловался он.

Здесь Пимм был прав, это было преступлением. Одного вида молодой женщины было достаточно, чтобы лишить его речи и здравого смысла.

Она стояла на корме, устремив взгляд к горизонту. Волосы растрепались, и ветер играл ее локонами. На ней было простое белое платье без рукавов, открывающее шею и значительную часть груди. У ног стоял маленький фонарь, окружающий ее ореолом света в наступивших сумерках.

Но именно выражение ее лица тронуло сердце Колина. Ее задумчивый взгляд был устремлен к итальянскому побережью, к Неаполю. Казалось, он рвал ее сердце с каждой милей, пройденной на запад, прочь от Италии.

Выражение лица Джорджи было точно таким, когда она спала в его объятиях той давней ночью. И сейчас его сердце сжималось, как и тогда.

«Открой мне свои секреты, — шептал он ей, когда она уснула. — Позволь мне быть твоим опекуном и покровителем!»

И точно так, как тогда, он горячо хотел защитить ее, теперь она с такой же страстью оберегала их дитя.

Это проявлялось в том, как бережно она держала на руках Хлою. Это была трогательная картина — Джорджи в позе валькирии контрастировала с воркующей и резвящейся Хлоей. Глядя на дочь, Колин почти забыл о грозящих им опасностях — преследующих их французах и ужасной пропасти, которая вдруг пролегла между ним и ее матерью.

И все же он готов был стоять здесь всю ночь, наблюдая, как пухлые ручки Хлои ловили пряди волос Джорджи. Он улыбнулся, когда настойчивая дев-чушка наконец схватила в кулачок прядь волос и решительно дернула ее.

Джорджи засмеялась и нежным движением освободила захваченный локон, затем спрятала за уши непослушные волосы. Когда на ветру вырвался ее другой локон, Хлоя завизжала от восторга и энергично замахала ручками, пытаясь снова поймать добычу.

— Вы слышите меня, капитан Данверс? — говорил Пимм. — Почему вы позволяете ей свободно разгуливать по кораблю? И с фонарем к тому же.

— Не позволять ей пользоваться светом?

— Она, возможно, ждет, когда сможет подать сигнал своим соотечественникам, — покачал головой Пимм. — Попомните мои слова: на рассвете весь французский флот будет дышать нам в затылок. Тем временем ее карлица, вероятнее всего, роется в моей каюте в поисках… — его голос упал до шепота, — в поисках неких материалов.

Колин согласно кивнул, лишь бы ублажить ворчуна. В этот момент Хлоя расплакалась так, что грозный северо-восточный ветер звучал бы как музыкальное произведение по сравнению с ее душераздирающим ором.

— Ага! — воскликнул Пимм, указывая на младенца. — Она наверняка использует ребенка, чтобы подать французам сигнал. Такой шум способен разбудить даже мертвого. — Пимм заткнул уши и состроил гримасу. Неожиданно его лицо прояснилось. — У меня есть кое-что, чтобы тут же прекратить этот кошачий концерт. Достаточно одного вашего слова.

Колин выбросил вперед руку, поймал Пимма за плохо завязанный, смятый галстук и поднял в воздух, так что ноги агента болтались в воздухе.

— Только посмейте!

— А-а, — с трудом вымолвил тот.

— Вы слышите меня? — спросил Колин, поднимая Пимма немного выше. — Только посмейте повредить ребенку, и единственным сигналом, который получат французы, будет ваше тело, которым я заряжу ближайшую пушку.

Мистер Пимм умудрился кивнуть, и через секунду-другую Колин отпустил его. Тот с глухим стуком упал на палубу.

Взволнованный и смущенный, агент немедленно начал поправлять галстук и куртку.

— В высшей степени незаконно, капитан Данверс Помяните мое слово, все это будет отражено в моем докладе.

— И что это за доклад? — спросила Джорджи Она подошла к мужчинам так тихо, что никто не слышал.

Пимм бросил красноречивый взгляд на Колина, означавший: «А что я вам говорил?», затем извинился и поспешил удалиться, бормоча что-то о неотложных делах.

Джорджи освободила ему путь.

— Странный экземпляр, вы не находите?

— Он вырос там, где людей представляют друг другу, — ответил Колин, остерегаясь сказать что-то приней. Но он все же предупредил ее: — Если Пимм предложит вам, вашей сестре или Хлое что-нибудь съесть или выпить — не прикасайтесь к этому.

— Утешительное сообщение, — сказала она, бросая последний взгляд вслед удаляющемуся Пимму. — Я… — начала она.

— Я хотел… — начал он. Они оба замолчали.

— Вы — первый, — предложила она.

— Нет, вы, — настойчиво заявил он.

— Я не знаю, как начать, — произнесла она, глядя на него из-под полуопущенных ресниц.

Смущенный взгляд, дразнящий его чудной картиной ее загадочных глаз. Он лгал Пимму ранее, когда сказал, что безразличен к чарам этой леди.

Он не был равнодушен; сказать точнее, он был очарован ею.

Раскачиваясь на каблуках, Колин сообщил:

— У меня что-то есть для вас… и Хлои.