— Веди себя тихо и делай то, что я скажу, — грозно заявил мужчина.

Она собиралась запротестовать, несмотря на его угрозы, но почувствовала, как дуло пистолета ткнулось ей под ребро. Джорджи оглянулась на своего захватчика и произнесла:

— Коммандер Хинчюшф. Что же, я совсем не УДИВЛЯЮСЬ — Попридержи свой язык, шлюха, — приказал он, таща ее вдоль стены зала. — Твои друзья схватили моего отца, а ты попалась мне в руки.

Рандеву Колина и леди Дианы было прервано появлением Пимма, Темпла и лорда Нельсона, втащивших в кабинет потерявшего сознание человека.

— Очень мило, — обратился к ним Темпл, когда парочка вскочила с кушетки. — Мы здесь спасаем мир, а вы двое подаете светским кумушкам повод для очередной порции сплетен.

— Вряд ли, — ответила леди Диана. — Мы с вашим кузеном пришли к соглашению.

Колин кивнул.

— Мы не любим друг друга и не хотим связывать себя браком.

— И пока вы двое приходили к этому неизбежному решению, твоя Джорджи, Пимм и я делали черную работу. — Темпл кивнул в сторону Мандевилла, которого Нельсон и Пимм привязывали к стулу шнуром от штор. — Могу я представить вам Мандевилла?

— Ты говоришь — Джорджи? — воскликнул Колин. — Джорджи здесь?

Его кузен возвел глаза к потолку:

— Да, ты безнадежно влюбленный. Она в бальном зале, но должен предупредить, она в ужасном настроении.

— Я и не ожидал ничего другого. — Колин повернулся к леди Диане: — Позвольте мне отвести вас к отцу, так чтобы я мог…

— … жениться на подходящей леди, — с улыбкой закончила за Колина леди Диана.

Они направились к двери, но та распахнулась сама по себе. К изумлению и радости Колина, в комнате, споткнувшись, появилась Джорджи.

Колин готов был подхватить ее, когда понял, что она не одна.

— Хинчклиф?! — воскликнул он, увидев, как его прежний друг, а теперь мститель держал за руку Джорджи, приставив к ее голове пистолет.

— А, Ромул, — произнес Хинчклиф. — Я должен был знать, что ты где-то неподалеку от своей сучки.

Джорджи боролась и извивалась, стараясь вырваться от Хинчклифа, но тот крепко держал ее.

— Скажи ей, чтобы не дергалась, Ромул, иначе я пристрелю ее прямо сейчас. — Блуждающие глаза Хинчклифа были дикими, рот крепко сжат.

— Джорджи, делай, как он сказал, — умоляюще попросил Колин.

Она нахмурилась, но успокоилась. Затем она поймала взглядом леди Диану у него за спиной. Ее лицо порозовело от гнева, но, к счастью, она сумела придержать свой язык.

— Отпусти ее, Рем, — приказал Колин. — Она не имеет никакого отношения к тому, что происходит между нами.

— Наоборот, — возразил Хинчклиф по-французски. — Она завязана в этом деле. Именно она предала моего отца. — Он кивнул на Мандевилла. — И я намерен увидеть, как эта женщина будет расплачиваться. Расплачиваться за то, что сделал ее отец моей матери…

— Мандевилл и Хинчклиф? — соединил два имени Колин, вопросительно глядя на Пимма, который кивнул в подтверждение.

— Да, мой отец. Он воспитал меня так, чтобы я пошел по его стопам, как до этого поступил его отец, как каждый мужчина рода Хинчклифов на протяжении пяти поколений, — служить процветанию Франции.

На стуле пошевелился Мандевилл. Его голова перекатилась из стороны в сторону, затем он открыл глаза и сфокусировал их на происходящей сцене.

Хитрая волчья улыбка тронула его губы.

— Развяжите его, — приказал Хинчклиф. — Немедленно развяжите его.

Пимм покачал головой:

— Нет.

Рот Джорджи приоткрылся.

— Я убью ее! — закричал Хинчклиф. — Я убью ее у тебя на глазах.

— Как ваш отец убил вашу мать, — бросила Джорджи через плечо.

Глаза Хинчклифа сузились.

— Да. Вы слышали меня, — сказала она. — Ваш отец убил вашу мать. Я видела все это. Он убил ее за то, что она сбежала с документами, свидетельствующими, что он был шпионом. А потом он застрелил моего отца и убил маму, когда она туда прибежала.

— Она лжет! — выкрикнул Мандевилл. — Она не могла быть там. Я был…

— Один? — докончила за него Джорджи. — А вот и нет. Я спряталась в дупле старого дуба. Я все видела. Вы застрелили свою жену и глазом не моргнув. — Она повернулась к Хинчклифу: — Он убил вашу мать, а не мой отец. Он солгал вам, когда вы прибежали на поляну. У вас в руках был маленький фонарик. Когда вы пытались приблизиться к огню, ваш отец остановил вас, а когда запротестовали, ударил. По лицу. Я была там. — Дерзкие, убедительные слова Джорджи пронеслись по комнате словно ураган.

Колин мог видеть, как в бешеных глазах Хинчклифа появилась неуверенность. Теперь все, что нужно было Колину, — это чтобы тот еще немного отвлекся, тогда у него появится возможность спасти Джорджи.

Неожиданно такая возможность представилась.

За дверью комнаты все сильнее становился шум и волнение.

— Я говорю вам, что там моя племянница, и я намерен увидеть ее.

Дверь распахнулась, сильно толкнув Хинчклифа вперед.

Колин воспользовался неразберихой и вырвал Джорджи из его цепких рук. В тот же момент раздался выстрел.

Он и Джорджи упали на пол. На какое-то ужасное мгновение у Колина мелькнула мысль, что Джорджи убита. Его любовь, его жизнь, единственная женщина, на которой он хотел жениться.

— Джорджи, Джорджи, моя дорогая девочка, ты ранена? — спрашивал он, а его руки ощупывали ее тело, отыскивая следы крови.

— Со мной все в порядке, Колин, — успокоила его она. Они смотрели друг на друга, и Колину показалось, что он никогда не видел более благословенного зрелища, чем гневный взгляд ее темных глаз.

— А теперь отпусти меня, мерзкий обманщик.

— Никогда! — И он прижался к ее губам в крепком, требовательном поцелуе.

Сначала она сопротивлялась, затем медленно сдалась, уступая ему.

Когда они прервали поцелуй, чтобы вздохнуть, то обнаружили Хинчклифа, рыдающего у стула, где сидел его теперь уже мертвый отец.

Пуля, предназначавшаяся Джорджи, поразила сердце Мандевилла.

А у порога стоял дядя Финеас, пытаясь разобраться в хаосе, причиной которого он оказался.

— Черт побери, девчонка, что произошло между тобой и этими матросами? — спросил он.

Эпилог

Борт «Сибариса» 1814 год

— Джорджи! Черт побери, где ты? — Колин бушевал, шагая вверх и вниз по палубам «Сибариса». Он повернулся к следующему за ним по пятам шкиперу мистеру Ливетгу: — Я знаю, она здесь. Я уверен в этом. Она подслушивала прошлой ночью, когда Темпл с Пиммом зашли ко мне. Готов поспорить на последний кусок паруса, что она на борту.