Тогда его язык прошелся по ее бедрам, и они, будто по собственной воле, раскрылись ему навстречу. Джемми рассмеялся и снова провел языком.
На сей раз Аманда не смогла сдержаться:
– Джемми! О Господи! О-о!
Если его поцелуи прежде дарили страстные обещания, то такое посягательство вызвало бурю вожделения. Он продолжал дразнить ее. Она задыхалась. Казалось, тугая спираль пробудившейся страсти подбрасывает ее вверх, это стало ее погибелью.
Ее словно швырнули с обрыва, тело взрывалось желанием и мучительным наслаждением, которое она вообразить себе не могла.
– Джемми, да! – выкрикнула она, схватившись за него, и он накрыл ее.
Она цеплялась за него, обхватив ногами, покачиваясь в кольце его рук.
– Никогда себе не представляла… – прошептала она.
– Мы только начали, – отозвался он.
Аманда улыбнулась. Этот мужчина знает, как сдержать слово, данное женщине.
Джемми видел, как ее лицо расплывается в блаженной улыбке.
Аманда распростерлась под ним, закинув на него длинную ногу. Как он жаждал погрузиться в нее. Зажечь новый огонь между ее бедрами. Но он понимал, что для нее это впервые, и хотел, чтобы ночь была долгой и радостной.
Он снова провел губами по ее нежной коже и был вознагражден возгласами удовольствия. Запустив пальцы в его волосы, Аманда притянула его к своей пышной груди.
Услышав полный страсти вздох, он прильнул к ее губам пылким поцелуем.
Аманда, его искусительная страстная Аманда! Джемми никогда не думал, что занятие любовью может быть таким блаженством, но с ней оно стало священным, словно исполнение обещания. И он его исполнит. Утром он женится на ней и увезет на медовый месяц в Брайтон, к морю.
А потом… он не собирался заглядывать дальше в будущее. Он благодарен Богу за время, которое ему отпущено провести с Амандой.
Она беспокойно шевельнулась под ним, ее пальцы прошлись по его бриджам и, найдя пуговицы, с мучительной медлительностью расстегивали их.
Джемми наклонился помочь ей, но она, не сводя с него глаз, покачала головой. В ее взгляде он увидел чувственное восхищение, когда она исследовала его тело. Он не знал, что больше возбуждает – ее смелое прикосновение, когда она потянула вниз его бриджи, или изумление, вспыхнувшее в ее глазах, когда ее пальцы скользнули в густые завитки волос вокруг его мужского естества, твердого и с готовностью отвечающего на ее требование.
Удовлетворенно улыбнувшись, она начала поглаживать его, а другой рукой притянула к себе, одарив долгим томным поцелуем.
Джемми думал, что захлебнется в море восторга. Его руки бродили по ее груди. Поражаясь шелковистости ее кожи, он двинулся вниз, к потаенным местам, жарким и влажным, готовым для него, как и он был готов для нее.
– Аманда, – хрипло сказал он, – позволь мне любить тебя.
– Да, Джемми, – выдохнула она. – О, пожалуйста!
Он приподнялся над ней, взяв ее за бедра и притянув ближе. Аманда довольно застонала, потом оплела его ногами. Он медленно входил в нее, нежно поглаживая, позволяя прочувствовать наслаждение от слияния мужчины и женщины.
Закрыв глаза, она запрокинула голову. Ее бедра выгибались ему навстречу, чтобы он глубже проник в напрягшееся горячее лоно.
– О, Джемми, ох, как же хорошо!
Да, так и было. Джемми держал собственные желания в узде, пока она, извиваясь, не застонала под ним. И тогда он вошел в нее, разрушая преграду.
Аманда от неожиданности открыла глаза, и он накрыл губами ее рот, заглушая крики… хотя кто их услышит?
– Ш-ш, любимая, – прошептал он ей на ухо. – Так бывает только в первый раз.
– А что потом? – застенчиво спросила она.
И Джемми объяснил ей, то отступая, то снова медленно погружаясь в нее, его губы дразнили ее шею, возвращались к ее рту, язык начинал восхитительную игру.
Она стонала, ее жажда все больше разгоралась от его ритмичных движений.
По тому, как ее пальцы вцепились в его плечи, по резким толчкам ее бедер Джемми почувствовал, что она приближается к кульминации. Откинувшись назад, она ухватилась за железные прутья решетки.
– Люби меня, Джемми, – молила она. – Не щади.
Он так и сделал. Крики экстаза раздались в тишине ночи. Взрыв наслаждения вытащил его из тьмы и повел к сияющему свету, как сделала это Аманда в тот день, когда вошла в его жизнь.
Он заполнял ее собой, и уже трудно было понять, где заканчивается его тело и начинается ее. Их сердца бились в унисон. Аманда все еще извивалась и дрожала в его руках, сотрясаемая волнами экстаза.
Он снова целовал ее, медленно двигаясь в пей, пока не стихли сладкие судороги.
Вздохнув, она обвила руками ею шею.
– Это было так восхитительно.
– Ты восхитительна, – ответил он, стремясь притянуть ее ближе, словно это было возможно. – Аманда, я так тебя люблю!
– И я люблю тебя, Джемми.
– Но я далеко не…
– Ш-ш, – прошептала она. – Я люблю тебя. Мужчину, которого нашла в Брамли-Холлоу. Ты подарил мне настоящую жизнь, дал возможность узнать мое сердце, открыл мне душу. Заставил меня почувствовать себя красавицей.
Он поцеловал ее, мягко, медленно, благодарно.
– Почувствовать красавицей? Ты прекрасна.
Она покачала головой:
– Не так, как лондонские леди.
– Аманда, забудь этих скучных кукол. Их красота куплена на Бонд-стрит и поблекнет, как вчерашние цветы. – Он играл ее локоном. – Твоя красота в том, что ты не понимаешь, как ты прекрасна, она сияет изнутри. Светится в твоих глазах, идет из твоего сердца. Она словно дар, который пробудил меня. Ты позволила мне снова обрести душу, жизнь… – Он посмотрел на покалеченную ногу: – Ты научила меня ходить. Не только идти по лестнице, по лужайке, но и по жизни.
Улыбнувшись, она погладила его нагое бедро.
– Похоже, ноге действительно гораздо лучше.
– Да, – ответил Джемми, поражаясь, насколько подвижной стала изувеченная нога. – Возможно, моя нога похожа на твою красоту. – Он скользнул губами по ее шее и украл поцелуй с готовностью подставленных губ. – Когда ею не пользуются, у нее нет шанса быть замеченной.
– Тогда спасибо, что помог мне засиять, – прошептала она и поцеловала, касаясь его бедрами и давая понять, что готова сиять снова.
Аманда не знала, когда они заснули, но на следующее утро ее разбудил скрип тюремной двери. Лежавший рядом Джемми пошевелился, но не проснулся. Он все еще цеплялся за безмятежные грезы.
Оглядевшись, она сообразила, что по-прежнему нагая.