Выдвинутые из-под днища транспорта посадочные прожекторы ярко освещали поверхность древней конструкции в радиусе до трех километров. Сейчас «Небулонг» миновал древний космопорт и приближался к его окраинным докам, где высился целый лес ремонтных и заправочных ферм обслуживания.
На одной из таких решетчатых стрел, которая возвышалась под углом в сорок пять градусов к поверхности станции и имела длину никак не меньше пятидесяти метров, и угнездилась его белая горячка.
Джон отчаянно моргал, машинально щипая себя то за запястье, то за щеки, но глюк не исчезал.
По наклонной решетчатой ферме обслуживания, словно механический краб из дурного, кошмарного сна, встав на карачки, медленно карабкался вверх самый страшный боевой робот отгремевшей несколько веков назад войны. Это был печально известный «Фалангер» — машина весом в шестьдесят тонн, вооруженная не только крупнокалиберными автоматическими орудиями и ракетными комплексами, но и так называемым «программным оружием» — пакетом независимого поведения, который позволял данной машине самостоятельно принимать решения в большинстве возникающих на ее пути ситуаций…
На некоторых планетах электронную начинку «Фалангеров» называли «Пакет Одиночка», на других — «Искусственный Интеллект», но суть сводилась к одному и тому же: этих роботов запретили и уничтожили, оставив в качестве напоминания о данном рукотворном кошмаре лишь кадры видеохроники…
И теперь именно такой кошмар, встав на карачки, карабкается, будто примат в национальном парке Прокуса, по наклонной ферме обслуживания, прямо на глазах обомлевшего от страха и неожиданности Джона…
Дальнейшие события развивались стремительно и вполне подтвердили диагноз, который определил для себя Джон…
«Небулонг», лишившись не только своего бортового компьютера, но и всякой помощи со стороны ошалевшего от страха пилота, продолжал медленно, но неумолимо снижаться, грозя плюхнуться плоским днищем, из-под которого бил яркий прожекторный свет, прямо на торчащие во все стороны фермы обслуживания старого дока.
Однако следует понять Джона, он действительно бросил корабль на произвол судьбы, но причина такой растерянности была вполне оправданна. Расширенными от ужаса глазами пилот смотрел на растущий в размерах контур боевой машины, на ярко освещенной броне которой уже можно было ясно различить сварные швы, заплаты, выщерблины и прочие яркие свидетельства долгой и многотрудной жизни застывшего в неприличной позе боевого робота.
Ситуация складывалась кошмарной и комичной одновременно.
Джон понимал, что этого не может быть, но не в его силах оказалось ни прервать данное наваждение, ни хотя бы уменьшить степень правдоподобности увиденного, слишком уж вопиющими, подробными и НАТУРАЛЬНЫМИ были мельчайшие детали этой пьяной галлюцинации…
Он видел потертые шарниры коленных сочленений двух ступоходов огромного робота, его приплюснутый торс, с двумя темными, узкими, похожими на раскосые глаза бронестеклами смотровых триплексов пустующей кабины, стволы спаренных вакуумных пушек, попарно торчавших по бокам торса, — ОН ДАЖЕ ЯСНО РАЗЛИЧАЛ ВЫЩЕРБЛИНЫ НА СРЕЗАХ ИХ СТВОЛЬНЫХ КОМПЕНСАТОРОВ!..
В следующий момент робот, вцепившийся вспомогательными манипуляторами в прогибающуюся под его весом решетчатую ферму, начал медленно поворачивать свой торс в сторону проплывающего мимо, всего в каком-то десятке метров от него, космического корабля.
Джон закричал.
Его взгляд затравленно метнулся по секторам обзорного экрана, в отчаянной надежде стряхнуть жуткое наваждение, но ему стало еще хуже. Посмотрев вниз, в сумеречную глубину древнего ремонтного дока, он вдруг заметил, что вслед за его кораблем, продираясь сквозь чащу заправочных ферм, бегут десятка полтора странных, шагающих механизмов с удлиненными носами, которые подозрительно смахивали на самые тривиальные лазерные пушки…
Этого не смогло выдержать даже деформированное воображение Джона.
Он прекратил свой крик, вперившись в экран расширенными, подернувшимися белесой поволокой глазами.
Джон больше не боялся. Он просто потерял сознание от страха.
Через минуту брошенный им на произвол судьбы «Небулонг» зацепился наконец за одну из заправочных ферм, резко вздрогнул, подломив хрупкое по сравнению с его весом препятствие, и беспорядочно вращаясь, начал резко снижаться, падая на изъеденную разрушениями поверхность древней космической станции…
* * *
Охотнику оставалось проползти каких-нибудь пять—шесть метров, когда его внимание отвлек свет.
Оторвав один клешнеобразный захват от решетчатой фермы, на верхушке которой продолжал преспокойно восседать Кронг, «Фалангер» повернул свой торс, ощущая, как качается и гнется под его весом хлипкая, ненадежная опора.
В первый момент процессор огромного робота выдал мгновенный сигнал сбоя.
Для человека данное чувство, выраженное у Охотника неким программным эквивалентом, означало бы: «Он не поверил своим глазам». Процессор «Фалангера» действительно впервые за весь период существования робота усомнился в справедливости зафиксированного собственной камерой видеоряда…
И тем не менее это был космический корабль, который медленно и величественно плыл, освещая тусклую обшивку старой станции ярким светом своих прожекторов.
Охотник на секунду оцепенел в полном смысле этого слова. Он застыл, будто изваяние, вцепившись в решетчатую ферму, и лишь его видеокамера конвульсивно дергалась в гнезде, провожая взглядом проплывающее мимо ослепительное чудо…
Затем, когда военный транспорт вдруг зацепился своим днищем за одну из ферм и, потеряв стабилизацию в пространстве, начал медленно заваливаться набок, подминая под себя окружающий лес разновеликих штанг стационарного питания, «Фалангер» перевел взгляд вниз и увидел, как вслед за падающим кораблем бежит невесть откуда взявшаяся стая вечно голодных до энергии Шагающих Лазеров.
Это уже было чересчур.
Здесь ни при чем оказалась старая неприязнь Охотника к шагающим мародерам. В силу внезапно вступили, пробудившись от вековой спячки, некоторые, уже прочно позабытые им программные законы.
Дело в том, что процессор «Фалангера», обработав видеоинформацию, точно определил класс корабля, его планетную принадлежность и назначение.
Неважно, что магнитные маркеры «Небулонга» были стерты, перед ним находился военно-транспортный эвакуационный носитель — машина обеспечения для таких, как он…
Реактивация основных боевых программ произвела на Охотника впечатление полыхнувшего внутри информационного взрыва, он, словно раненый боец, разглядевший во враждебном сумраке контур спешащей к нему «вертушки», почувствовал резкий прилив сил. Это не могло быть выбросом адреналина, как то происходит у людей, но процесс оказался схожим — в бортовую сеть был мгновенно выброшен весь резерв энергии, тщательно хранимый процессором на самый крайний случай.
Дальше для электронного разума «Фалангера» настал воистину трагичный момент.