Куда делся вчерашний борец с бандитами, непреклонный воитель…
Впрочем, хорошо тебе, Лидочка, твоих близких пока никто не трогает. Но ведь уже угрожали? И тебе стало страшно.
Кошки к завтраку не вышли. Видно, проспали.
Иришка сбежала вниз через двадцать минут — Лидочка как раз кончала жевать корнфлекс, единственную пищу в доме.
Столовая провоняла перегаром, будто здесь ночью пировал целый взвод.
Лидочка пошла мыть посуду. Она всегда мыла посуду, чтобы успокоиться. Ей неприятна была собственная пассивная роль в этой дикой истории. И не с кем посоветоваться.
Услышав, что Иришка спускается, Слава, словно неуверенный в лояльности Лидочки, снова заглянул в столовую и одними губами произнес:
— Умоляю! До завтра! Только до завтра!
— Да не выпустят бандиты вашу Аллу, — ответила Лидочка.
Но Слава уже убежал к себе в кабинет.
Вместо него в коридоре появилась лже-Алла. Она была суха, деловита, здороваться с Лидочкой не стала. Алла держалась слишком прямо и тщательно выговаривала слова, иногда морщась от головной боли.
Алла набрала номер.
На другом конце долго не подходили.
— Вы что, померли все, что ли? — спросила она раздраженно. — Мы готовы, готовы, все готовы. Через сколько будете? Чтобы одно колесо здесь, другое там.
Она заглянула в столовую, увидела пачку корнфлекса, все поняла и поморщилась.
В этот момент мимо двери прошла Иришка и крикнула с вызовом:
— Тетя Лида, я пошла, пока эти бандиты не приехали. И передайте этой… что меня ребята из колледжа будут охранять. Чтобы они не совались!
Алла выглянула вслед ей в коридор:
— Никуда вы от нас не денетесь!
Хлопнула дверь. Иришка убежала.
Лидочка поняла, что Иришка выбрала для бегства именно этот момент, потому что подслушала телефонный разговор и поняла, что у нее есть несколько минут в запасе.
Алла закурила. Она все еще стояла в столовой.
— Вы теряете контроль над ситуацией, — сказала Лидочка. — Почему бы вам не уехать в Москву, пока не поздно?
Ответ Аллы оказался неожиданным.
— Поздно, — сказала она, вышла в коридор и оттуда крикнула Славе: — Ты готов, супруг долбаный?
— Иду, — откликнулся Слава. — А разве Лида с нами не поедет?
— Там будет наш адвокат.
Алла взбежала наверх, что-то взяла, наверное, сумочку. Потом они со Славой, не разговаривая, прошли по коридору к входной двери. Прежде чем выйти, Алла выглянула в глазок.
Псевдосупруги стояли рядом. Алла была в черном костюме с золотистым воротничком. Ее лакированная сумка отразила луч утреннего солнца. На Славе, как на вешалке, болтался твидовый пиджак.
Подъехала машина. Та же самая. У бандитов, видно, была одна машина, и они не считали нужным менять свою «Тойоту». Растворились обе дверцы. Алла села спереди. Славу посадили сзади.
Машина умчалась.
Лидочка понимала, что ей надо бы отправиться по своим делам, тем более что она в Лондоне уже скоро две недели, а ничего не сделала. Участие в плохом детективе отнимало все душевные силы.
Она понимала, что наступает перелом, и ей казалось, что бандиты терпят поражение. Надвигается восстание, которого они не выдержат. Жили бы тихо, довольствовались бы полутора миллионами, и, может быть, афера им удалась бы. Теперь же с каждой секундой их шансы таяли.
Лидочка, которой опротивела роль наблюдательницы, понимала, что должна что-то делать. Она была убеждена, что завтра-послезавтра в дело вмешается мистер Слокам. Значит, уже сегодня надо ему помочь.
Лидочка поднялась на второй этаж и потрогала дверь в комнату, где жила Алла.
Дверь была заперта. Как назло.
Конечно, вряд ли Алла оставила там какие-нибудь улики.
Может, краснодарские родственники знают, где лежат запасные ключи?
Лидочка сбежала по лестнице вниз. Она постучала к Кошкам, но те не открыли.
Впрочем, всего девять часов. Они спят.
Лидочка прошла в коридор, заглянула в ящик стола, на котором стоял телефон. Бесполезно. Она отправилась на кухню.
По законам жанра ей следовало бы перебрать все ящики и ухоронки в доме и потом, ничего не найдя, залезть в спальню Аллы с крыши.
Но связка запасных ключей нашлась в верхнем ящике кухонного шкафа.
Лидочка поднялась на второй этаж и вошла в спальню Аллы.
Там пахло перегаром и немытым женским телом. Лидочке захотелось распахнуть окно, но этого делать было нельзя.
Чемодан Аллы лежал на письменном столе. Он был раскрыт.
В чемодане смешались смятые кофты, платья, белье — как будто кто-то опорожнил гардероб, а потом недосуг было разбираться и раскладывать.
Лидочка брезгливо поднимала вещи и перекладывала их с места на место.
Ни одной бумажки, ничего, кроме вещей, в чемодане не нашлось.
На столике возле кровати лежала раскрытая косметичка.
Косметичка была почти полна.
Лидочка высыпала ее содержимое на кровать.
И тут же обратила внимание на деталь, которая, возможно, ускользнула бы от мужского взгляда.
В косметичке было две губные помады, два лака для ногтей и даже два флакона духов.
Лидочка перебирала вещицы и духи. Вот это духи лондонской Аллы, а вот это чужие для нее духи.
Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Алла получила полный набор вещей жертвы бандитов. Но если она, не будучи очень чистоплотной и аккуратной женщиной, согласилась пользоваться вещами настоящей Аллы, то, когда дело коснулось духов и губной помады, она не смогла подчиниться приказу. Взяв вещи бывшей жены Славы, она дополнила их собственными мелочами, без которых чувствовала бы себя неуютно. И, разумеется, ни один мужчина этого не заметил. Это была неплохая улика.
Лидочка крутила косметичку в руках, чуть не вывернула наизнанку.
И поняла, что условия, в которых содержат похищенную женщину, таковы, что никакая косметика ей не требуется. И переодеваться ей не надо.
С чего бы… Лидочка медленно собирала вещицы обратно в косметичку. Зачем бандитам, при их бессердечии и жестокости, оставлять в живых настоящую Аллу? «Почему я решила, что видеозапись сделана вчера или позавчера, что они придумали историю с доверенностью только что? Зачем им нужна настоящая Алла? Зачем возиться с ней, кормить ее? Это бывает только в приключенческих фильмах из американской жизни, а у нас каждый бутерброд на счету».
Мысль о смерти Аллы не возникла у Лидочки раньше, до того, как она увидела ее косметичку и ее трусики. Это дурное наследство, оно не принесет радости здешней Алле… Но вот эту Аллу они будут беречь.