Миронов начал писать, снова склонив голову ровно настолько, чтобы ни один волосок не сдвинулся с места.
— Продолжайте, — сказал он.
— Цепь с ведром могла быть только у колодца. Но так как колодца не было, то я сразу сообразила. И хозяева дачи никогда не догадывались, что цепь с ведром указывает на существование колодца. Но колодца нет. И следов от него не осталось. И это было странно.
— Вы правы, — сказал Миронов. — Но это не значит, что колодец был ликвидирован с преступными намерениями.
— Но с какими намерениями он был ликвидирован?
— Допустим, — Миронов задумчиво посмотрел на нее небесного цвета глазами, — во избежание падения в него детей.
— Колодец всегда нужен. Лучше его углубить и расчистить, чем ликвидировать. Тем более что хозяйка дачи живет там с сорок восьмого года и колодца не помнит. Зато она вспомнила, когда ее спрашивал зять, что прежде недалеко от сарая был участок голой земли и Спесивцев никакого объяснения этому им не дал. И больше того, поблизости была неглубокая яма.
— Откуда брали землю, чтобы засыпать колодец, — предположил Миронов.
— Вот видите, — сказала Лидочка, — вы со мной согласны.
— Я следую ходу вашей логики, — любезно улыбнулся лейтенант Миронов. — Это не означает, что я согласен в интересах исторической справедливости тратить время на поиски колодца, якобы засыпанного сорок лет назад.
— Даже если в нем может оказаться труп женщины?
— Возможность этого незначительна, — сказал лейтенант Миронов. — Тем не менее мы примем все меры, чтобы проверить ваш сигнал.
«Господи, — подумала Лидочка, — как он вежлив, как он меня терпит. Ну ничего, ты найдешь этот злополучный колодец и, когда узнаешь, что я права, заговоришь иначе».
— Ни одно преступление… — начала Лидочка.
— Как бы давно оно ни было совершено, — развил ее мысль лейтенант Миронов, — не должно остаться нерасследованным. Кстати, дайте мне координаты этого старика. Может быть, мне придется с ним встретиться.
— Но сначала…
— Сначала мы, разумеется, выясним, был ли на том участке колодец, — сказал лейтенант Миронов, — я уже затребовал планы участков поселка «Работница».
«По крайней мере этот человек не способен халтурить», — подумала Лидочка.
* * *
Они стояли группой вокруг небольшой ямы в траве. Лидочка, Миронов, два землекопа и Коля. Сыпал мелкий занудный дождик. Лидочка, которую лейтенант Миронов не хотел брать с собой на дачу, раскрыла зонтик, и Миронов, у которого зонтика не было, развернул под ним, прижавшись к Лидочке, ветхую карту участка, где был указан колодец. Землекопы заинтересованно разглядывали схему, а Коля, обращаясь к лейтенанту, повторял:
— Этого физически не могло быть. Наша семья живет здесь уже много лет. Удивительно, правда?
— Ничего удивительного нет, — возразил вежливо лейтенант Миронов.
Лидочке вдруг показалось, что капли дождя не решаются падать на его выглаженный плащ, а если падают, то деликатно и ровно, чтобы не смять и не промочить.
— В свое время, — продолжал лейтенант, сворачивая карту и давая знак землекопам, чтобы они приступали к работе, — в Карнаке, это такой населенный пункт в Египте, был обнаружен засыпанный колодец, в котором хранилось более сорока ценных скульптур и обелисков.
— Да, конечно, помню, — растерялся Коля.
Шофер милицейской машины тоже подошел поближе. И ему было любопытно.
Дерн аккуратно вывернулся, взрезанный лопатами. Лейтенант Миронов стоял за спинами землекопов и отмечал каждое их движение. Коля сбегал на веранду, проверил, не кипит ли чай. Почти сразу под дерном обнаружился край стоявшего торчком бревна. Рядом — второго. Их обкопали и вытащили наружу. Операция оказалась долгой и нелегкой. Лейтенант Миронов помогал землекопам. Они уже давно измазались мокрой землей, зеленью и древесной трухой — к Миронову не пристало ни крошки.
Бревна оказались короткими, обтесанными с краев, и Лидочка сразу догадалась, что это остатки колодезного сруба, сваленные Спесивцевым внутрь. Лейтенант Миронов вытащил фотокамеру, он периодически останавливал землекопов и фотографировал колодец. Потом вытащили еще одно бревно. Потом землекопы сказали, что выпили бы чаю, если нет чего покрепче. Коля потащил всех на веранду. Лейтенант Миронов был недоволен, он хотел сначала закончить эту историю. Лидочка была с ним согласна, она почувствовала в лейтенанте родственную душу — в нем жил детективный дух. Все все-таки пошли на веранду, а Лидочка задержалась у неглубокой ямы. Заглянула внутрь. По краям ее были видны грязные, в земле, бревна сруба. Внутри земля была мокрой, черной, с пятнами рыжей глины. Лидочке показалось, что из земли торчит край черной тряпки. Она села на корточки, протянула руку вниз, но не дотянулась. И в тот же момент услышала вежливый голос Миронова:
— Разве вы не понимаете, Лидия Кирилловна, что делать это совершенно недопустимо. Мы ведем расследование.
— Простите, лейтенант, — спохватилась Лидочка. — Вы правы. А дождь не повредит?
— Дождь уже ничему не повредит, — сказал лейтенант и, взяв у Лидочки зонтик, проводил ее до веранды. Все-таки оставлять ее одну у колодца он не желал. Это противоречило какой-то инструкции.
Землекопы не спеша пили чай и рассказывали о страшных преступлениях, которым были запоздалыми свидетелями. Миронов записывал что-то в книжечку, а Коля виновато суетился, будто кто-то подозревал его в том, что колодец засыпал он сам.
Только через полчаса, когда Лидочка уже совершенно извелась от нетерпения, землекопы встали из-за стола и вернулись к работе. Но первым в колодец спрыгнул лейтенант Миронов. Осторожно достал черную тряпочку. Передал своему шоферу. Тот разложил на заднем сиденье милицейского «жигуленка» лист белой бумаги, и тогда Лидочка сообразила, что это не тряпка, а бывшая женская шляпка, такие носили сразу после войны. А пока она разглядывала шляпку, лейтенант принес серебряную вилку и прогнившую шкатулку с бумагами, превратившимися от влажности в мягкий серый ком…
Затем находки стали следовать одна за другой. Нашлось два женских платья, туфли, один валенок, россыпью — хрустальные бусы, золотое колечко с аметистом, женская комбинация.
Теперь копали осторожно, ножами, лейтенант Миронов сидел в колодце и основную часть работы взял на себя — и это было понятно. Лидочке лишь непонятно было, как он умудрился даже в этой обстановке остаться хрустально чистым и выглаженным, как в кабинете.
Коля стоял на дожде, промок, он был печален и больше не суетился.
— Странно, — сказал он Лидочке тихо, тут все говорили тихо, даже землекопы перестали шутить, — странно, что я все эти годы ходил по этой дорожке, прямо по колодцу, понимаете, и вам не поверил, думал — блажь. Простите, конечно. Но я даже не знаю, как мы теперь здесь жить будем. Даже шкаф в комнате — он, наверное, все видел.