Князь разлил по чашкам чай.
— Тебе можно пить вино? — спросил он, приподнимая коричневую бутылку с плотно притертой пробкой.
— У нас все пьют вино. Дети тоже. Правда, разбавленное.
— Это бальзам на травах, — объяснил Сабик. — Мне кажется, тебе не помешает. — Он капнул бальзама в чашку Эйли и не забыл про себя.
От сильного порыва ветра дрогнула балконная дверь.
— Снова дождь начался, — заметила Эйли. — Ты забрал с балкона свою игрушку?
— Игрушку?
— Аркебузет, — пояснила Эйли.
— Ах да, — вспомнил Сабик. Он вышел на балкон и вернулся с оружием в руках. — Придется его как следует почистить. Он лежал в луже… Так ты называешь это игрушкой?
Эйли кивнула. Сабик сел в кресло напротив нее, повертел аркебузет в руках и бросил его в угол.
— Почему?
Эйли решила блеснуть своей эрудицией, почерпнутой из уроков в Лицее.
— Ну, во-первых, — начала Эйли самоуверенно, — все эти аркебузы долго заряжаются. Пока ты его заряжаешь, пройдет несколько минут, а лучник всего за одну минуту успеет выпустить в тебя добрую дюжину стрел.
— Ты умеешь стрелять из лука? — спросил князь.
— Я стреляла только из арбалета, — ответила Эйли. — Я плохой стрелок. — Она продолжила: — Во-вторых, пуля пробивает кирасу ничуть не лучше арбалетной стрелы.
— Ты пробовала?
— Нет, но мне рассказывали.
— Кто?
Эйли поведала о Батене с Плато, офицере, которого разжаловали в рядовые, сослали на Край и там сбросили вниз.
— И он летел вверх тормашками вниз все две мили? — улыбнувшись, спросил князь.
— Нет, ярдов десять.
— И не смог подняться наверх? Хиловаты у нас в Империи офицеры…
— Кто бы дал ему подняться? Не для того его скинули, — резонно возразила Эйли.
— Понятно, — серьезно кивнул князь. — Но мы отвлеклись. Итак, в-третьих?
— В-третьих, эти самые пули летят в цель куда хуже стрел и болтов. И в-четвертых — это просто глупо выбрасывать с каждым выстрелом по унции свинца.
— Мушкетная пуля весит около двух унций, — заметил князь.
— Две унции! — поразилась Эйли.
— Доспехи она пробивает. Вот с меткостью и скорострельностью действительно есть проблемы, — согласился князь. Где-то пробили большие дворцовые часы.
— А ты знаешь, сколько времени? Тебя не будут искать?
— Наверное, — ответила Эйли.
— Наверное да или наверное нет?
Эйли просто пожала плечами.
Сабик посмотрел на нее, потом встал и вышел в спальню. Вернулся он почти сразу; в руке у него был тонкий плащ.
— Накинь хотя бы это, — сказал он. — К сожалению, я не могу предложить тебе подходящей обуви.
Эйли встала. Князь набросил плащ ей на плечи, завязал тесемки, а она накинула на голову капюшон так, чтобы лица было не видно.
— Пойдем, я провожу. — Сабик накинул на себя точно такой же плащ и тоже спрятал лицо под капюшоном. Они вышли в коридор и через несколько ярдов начали спускаться по винтовой лестнице.
— Высоковато, — прошептал Сабик, — но мне просто нравится жить в этой четверти Дворца…
Они вышли во двор, не спеша, как и все прогуливающиеся, дошли до подъезда, в котором жила Эйли; а что до капюшонов, то по случаю дождя в плащах и накидках были многие. Эйли хотела попрощаться с новообретенным братцем внизу и бежать к себе, но Сабик настоял, чтобы подняться вместе с ней, и проводил до самых покоев. Это было приятно — почувствовать себя хоть на мгновение настоящей дамой. На прощание он поцеловал ей руку.
Открыв дверь, Эйли сразу же попала в лапы рассерженных Минтаки и Шаулы.
— Негодная девчонка! — шипели они, напрочь забыв насчет «вашего высочества» и прочих галантностей. — Ты знаешь, что получается из девушек, которые в твои годы бегают в домино на свидания с кавалерами?
Эйли плотнее запахнулась в плащ, чтобы дамы, не приведи Бог, не увидели, в каком виде она возвращается «со свидания».
— Это был не кавалер, — сказала она высокомерно. — Это был мой брат.
— Откуда у тебя здесь брат? — с нажимом произнесла Шаула.
— У меня здесь есть брат, — сказала Эйли четко. — Князь Сабик, сын Альхены.
Минтака задохнулась от негодования.
— Его высочество князь Сабик, — сказала она. — Не забывайся!
— Это ты не забывайся! — резко осадила ее Эйли. — Я тоже не безродная девчонка!
Минтака осеклась. Шаула быстро глянула на нее, потом на Эйли, сказала осторожно:
— Ваше высочество, мы беспокоились о вас…
— Да? — подняла бровь Эйли. — Ну, вот я — жива и невредима. Можете успокоиться и идти спать. — Она обвела женщин надменным взглядом. Жаль, что она не может сейчас спросить совета у матери. Впрочем, она была уверена: мать за выходку, подобную сегодняшней, велела бы ее высечь; но ведь то мама — она имеет право. Эйли повторила: — Можете идти спать. Вы мне сейчас не нужны.
И женщины, переглянувшись, повиновались.
ХРАМ ВСЕХ БОГОВ
Эйли проснулась рано, почти затемно. Несмотря на то что проспала она всего ничего, около трех часов, чувствовала она себя вполне выспавшейся. Она полежала в постели, вспоминая события этой ночи. Да, натворила она вчера. Если Минтака напишет, как обещала, маме, та будет очень недовольна и прикажет наказать Эйли. Надо было срочно принимать превентивные меры.
И она знала какие.
Эйли встала, выбрала самое скромное, синее, платье и простенькую вуаль из тутового шелка; по совету матери, она старалась как можно реже щеголять в одеждах из морского шелка. Остановилась перед зеркалом, пригладила гребешком короткие, До плеч, волосы, накинула край вуали на голову, после чего тихо вышла в соседнюю комнату и осторожно разбудила госпожу Шаулу.
— Что? Кто? А? — испуганно забормотала та. Эйли приложила палец к губам:
— Тише, давайте не будем будить остальных.
Шаула села в постели.
Эйли опустилась на корточки и шепотом сказала, что да, она признает, что вчера вела себя легкомысленно, надеется, что Шаула и Минтака не очень сердятся на нее — она же не затевала чего-нибудь дурного, просто заговорилась с князем Сабиком и, кажется, проговорила дольше, чем следовало.
— Он угостил меня чаем, а потом проводил домой…
Шаула осуждающе покачала головой.
— А сейчас я должна сходить к Бахрейе и испросить прощения, — продолжила Эйли.