Батен развел руками и подумал про себя, что не только гильдеры домогаются от него воспоминаний.
— А ты, однако, не очень грамотен, как я посмотрю, — добавила она критически.
Батен вздохнул и, подвинув свободный стул, присел напротив, по другую сторону стола.
— Армейским офицерам большая грамотность не надобна, на то есть писаря, — ответил он.
Девушка посмотрела на него и неожиданно предложила:
— Хочешь помогу? Я знаю стенографию.
Батен несколько растерялся.
— Спасибо, но…
— Да ладно, — махнула рукой девушка. — А что? Я сейчас как раз бездельничаю, только что сдала карты островов. А если ты согласишься черкнуть письмецо в секретариат твоей гильдии, что временно берешь меня в секретари, так, может, еще и заплатят за труды. А?
Это, более прагматичное, чем первое, предложение еще более смутило Батена.
— Послушайте, м-м-м…
— Спорю, что ты уже забыл, как меня зовут! — засмеялась неожиданно свалившаяся на его голову добровольная помощница.
— Почему? Отлично помню, — обиделся Батен. — Вас зовут Сигни.
— Сигни из Кассита, — весело уточнила девушка. — Кстати, с сегодняшнего дня я живу в твоей гостинице на третьем этаже.
Насколько знал Батен, гостиница, в которой он проживал, была целиком снята для экспедиции, и здесь жили только ее участники и члены их семей.
— Кто-то из ваших родных идет к архипелагу Ботис? — спросил он.
— Я сама иду к архипелагу Ботис, — поправила Сигни. — Группа топографической съемки и картографии. Батену показалось, что он ослышался.
— Но… — проговорил он. — Вы не можете идти в экспедицию.
— Почему?
Сигни смотрела на него прямо и просто, и было почти невозможно объяснить ей, что по его, Батена, понятиям женщинам в экспедиции не место. Равноправие, конечно, равноправием, но экспедиция к вновь открытым, неисследованным островам слишком опасное и серьезное предприятие, чтобы брать в него женщин.
— Почему? — Сигни пожала плечами. — Я же не единственная женщина в экспедиции. Кое-кто из специалистов — женщины, да и Второй кормчий — тоже, знаменитая Хидри-шкипер. Она уже плавала к островам.
Батену до сих пор как-то не доводилось интересоваться полным списочным составом экспедиции, и он сидел просто как пришибленный. Поистине, в Таласе весьма странные нравы!
— Это может быть опасно, — проговорил он.
— Ха, — глянув на него чуть свысока, выдохнула Сигни. — Если бы все женщины в экспедиции были… ну… как это — маркитантки?., ты, кажется, не возражал бы?
— Это другое дело, — рассеянно сказал Батен.
— Странные, однако, у вас на Плато понятия! — заявила Сигни.
Батен не нашелся, что возразить. Эта мысль никогда не приходила ему в голову: почему, действительно, маркитанткам можно, а картографам нельзя?..
Сигни между тем достала из кармана легкой курточки несколько карандашей и перочинный ножик, деловито заточила один, срезая с графитового стержня толстый слой стекловидного клея, подвинула перед собой листы с записями и посмотрела на Батена.
— Ну — диктуй!
Батен все никак не мог решиться.
Тогда Сигни из Кассита решила все сама. Она просто отобрала у Батена чернильницу, которую он все еще крутил в руках, взяла чистый лист бумаги, попробовала перо и без долгих раздумий написала записку секретарю Гильдии Кормщиков. Так что Батену уже ничего не оставалось, как подмахнуть свою подпись под вроде бы его собственным прошением «временно, на период подготовки экспедиции к архипелагу Ботис, привлечь в должности секретаря с сохранением полуоклада…» и так далее, и смириться со своей участью. Письмо новоиспеченная секретарша собственноручно запечатала в подобающий случаю гербовый конверт, который взяла из ларя, специально для того установленного у с лестницы, там же, на конторке надписала адрес, заклеила и бросила в находящийся тут же почтовый ящик.
Потом она вернулась к столу, снова взяла в руки карандаш и выразила готовность выполнять свои новые обязанности.
Батен вздохнул. Кажется, от Сигни так просто не отвяжешься.
Он взял в руку недописанный лист.
«Лагерь в долине Л'Нилам был устроен…»
Батен вспомнил, что имел в виду, когда начинал писать фразу, и прокашлялся. Диктовать ему было еще в большую диковинку, чем писать мемуары.
— «Лагерь в долине Л'Нилам, — начал он неуверенно, — был устроен по всем правилам, рекомендуемым в старинных учебниках по тактике…»
ЭКСПЕДИЦИЯ НА ЮГ
Так Батен обзавелся собственным секретарем. Вскоре он понял, что приобретение это было весьма полезное.
Сигни оказалась действительно расторопной и умелой стенографисткой. Карандаш ее летал по бумаге со скоростью слова. Батен поначалу диктовал медленно, неуверенный, что Сигни успевает за ним, но как-то раз он увлекся и напрочь забыл о девушке, а когда вспомнил, оказалось, что Сигни записала все слово в слово. Так, во всяком случае, уверяла она, потому что сам Батен в ее каракулях ничего не смог разобрать, а когда она прочла записанное вслух, не смог бы поручиться, что говорил то же теми же словами, хотя за смысл мог бы поручиться; он даже уловил несколько специфических оборотов, которых Сигни знать просто не могла. С тех пор он стал излагать свои мысли свободно, ориентируясь только на скорость течения своей мысли, в зависимости от настроения то делая длинные паузы, а то сразу надиктовывая абзацами, — Сигни ни в том, ни в другом случае не возражала, не торопила и не просила подождать, лишь иногда переспрашивала непонятные слова.
Самое интересное, что каракули Сигни понимала не только она одна. Каждые три дня Батен отсылал написанное им за прошедшее время в канцелярию Гильдии Кормщиков, где текст прочитывали, выбеливали, после чего возвращали Батену с поправками и пометками: такую-то тему следует развить обширнее, в этом вопросе уточнить то-то и то-то, а данного аспекта касаться смысла не имеет; в готовом виде «мемуары» Батена поступали в типографию. Так вот, с тех пор как появилась Сигни, обмен посланиями между секретариатом и Батеном приобрел более живой характер, и при этом никто не выразил удивление тем, что рукопись стала приходить в ином виде, чем раньше.
Ты не устала еще? — спрашивал иногда Батен, маясь от неловкости. '— Неужели такой девушке, как ты, нечем более заняться?
Мне интересно, — просто отвечала Сигни.
— Готовилась бы к экспедиции, — намекал Батен.
— Да что там готовиться? — Сигни пожимала плечами. — А все свои дела, уже переделала.
— Ну… собой бы могла заняться, — не унимался Батен.
— Я плохо выгляжу? — Брови Сигни взметались вверх, и Батену приходилось уверять, что выглядит она прекрасно, просто он имел в виду другое, ну, то, чем обычно занимаются девушки ее возраста.