— Хорошая мысль — действовать через детей, — одобрила Шано. — С раннего детства прививается патриотизм и любовь к родной культуре.
— Да, — согласился Чарли. — Особенно если учесть, что за пренебрежение королевским приглашением полагается смертная казнь.
Шано с ужасом посмотрела на Чарли.
— Нет-нет, — успокоил он. — Не было приведено в исполнение ни одного такого приговора. Куфангцы — все куфангцы! — очень любят детей.
— Ох, не понять мне вас, — вздохнула Шано. — Тонкое дело этот ваш Восток.
— Восток — это Восток, дорогая Шано, — ответил Чарли, — а Запад, он и есть Запад.
— Кстати, а мне туда можно попасть, в Королевские парки? Или иностранцам туда нельзя?
— Можно, конечно, — сказал Чарли. — Но тебе еще рано.
— А-а, я должна проникнуться, — поняла Шано.
Чарли подтвердил. По его мнению, следовало заранее знать, что Королевские парки Куфанга — есть восьмое чудо света, и потому входить в них надлежит с соответствующим моменту трепетом и благоговением, как если бы там жили сами боги.
— Пока же мы пойдем… — начал было Чарли Хо, но Шано взбунтовалась:
— Ну уж нет! Хватит, я устала ходить!
Чарли милостиво согласился подождать, пока дама отдохнет. Он куда-то сходил, принес вполне привычного вида пирожки, которые они тут же съели, присев на каменном бортике, ограждавшем террасу.
— Может, сыграем в цзю-вэй? — предложила Шано, чтобы еще немного удержать Чарли от возобновления экскурсии. — Одну партию.
Чарли покорно потянул из кармана футлярчик с костяными палочками, и игра началась.
Игра у Чарли не ладилась, и он пытался отвлечь внимание партнерши всякими интересными рассказами, что не особенно помогло — партию Шано все равно выиграла. Пока Чарли занимался подсчетом своего проигрыша, довольная собой Шано, потянувшись за шляпой, которую положила на парапет перед игрой, встретилась взглядом с немолодым, одетым в национальную одежду человеком. Он только что с церемонным поклоном возложил перед недалекой статуей стопку рисовых лепешек и теперь сидел на скамье около, наблюдая, как на его подношение слетаются птицы.
Человек улыбнулся и приветственно поднял сухую ладонь с длинными прямыми пальцами. Шано, кивнув, улыбнулась в ответ.
— Приятно видеть, что столь юная и прекрасная дама уделяет время древней и мудрой игре, — негромко, но отчетливо произнес он на хорошем английском. — Не согласитесь ли сыграть одну партию и со мной?
Шано оглянулась на Чарли в поисках совета. Тот, забыв о подсчетах, склонился перед стариком в глубоком поклоне. «Ого! — подумала Шано. — А старик-то, похоже, не простой», и, вспомнив, что недавно говорил Чарли о росте знатных куфангцев и возможных последствиях отказа от их приглашений, решила согласиться хотя бы из чистого любопытства.
Старик сделал неуловимое движение, и бесшумно возникший рядом с ним слуга с поклоном положил на скамью шелковую подушку и поставил напротив складной столик.
— Прошу, — указал старик на подушку.
Шано присела.
Игральные палочки у непростого старика оказались тоже непростыми: они были сделаны из слоновой кости, инкрустированной золотом, каждая была настоящим произведением искусства, футляр же был из розового жемчужного бисера.
— Надеюсь, ставка в одну гинею за десять очков не будет обременительна для вас? — осведомился старик.
Вообще-то такая ставка была достаточно серьезной — Шано, игравшая в цзю-вэй только второй день, не могла рассчитывать на выигрыш у опытного игрока. Однако Чарли, почтительно стоящий неподалеку, сделал ей одобряющий знак, и Шано кивнула. В кошельке у нее, правда, набралось сейчас едва-едва три гинеи — на остальную сумму предполагаемого проигрыша пришлось бы выписывать чек, но Шано не отказалась бы выложить и десяток гиней за воспоминание об игре с куфангским принцем; а старик наверняка был каким-нибудь королевским родичем, судя по тому, какие знаки почтения ему оказывались. Да и рост у него был подходящий.
Игра началась.
— Вы гостите в Куфанге с мужем? — поинтересовался между ходами старик.
— Я не замужем, — ответила Шано коротко.
Тогда старик негромко произнес:
— Простите мое любопытство, милая дама, но хорошо ли вы знаете того человека, что вас сопровождает?
Шано невольно оглянулась; Чарли исчез.
— Давно ли вы его знаете? — повторил вопрос старик.
— Третий день, — ответила Шано и на всякий случай добавила, — ваше высочество.
Старик пропустил титул мимо ушей.
— Будьте с ним поосторожнее, это отъявленный головорез, — делая ход, сообщил он.
— Не может быть! — довольно искренне изумилась Шано. Она решила сыграть дурочку. — Он так интересно рассказывает о Куфанге!
— Ну, одно другому не мешает, — философски заметил не его высочество. — Но если вы заподозрите что-то неладное — непременно сообщите в полицию, вам помогут.
— О, я убеждена, что ничего не случится!
Старик не стал настаивать, заговорил о красотах Куфанга, и Шано с неподдельным восхищением стала отзываться о том, что уже успела посмотреть.
За разговорами незаметно подошел и конец партии. Проигрыш Шано составил не так уж и много, всего семь гиней. Чарли бесшумно возник рядом как раз вовремя и опустил ей в руку тяжеленький сверток, в котором позванивали монеты.
— Подай двумя руками, — услышала она его шепот и протянула старику яркий сверток, одновременно изобразив нечто вроде книксена.
— Извините, но в шортах реверанс не сделаешь, — улыбнулась Шано, попытавшись загладить свой церемониальный промах.
Старик, с достоинством поклонившись, принял сверток и передал его слуге, успевшему уже убрать столик и подушку.
Чарли потянул Шано прочь.
— Кто это был? — спросила Шано, едва они отошли на десяток шагов. — Какой-нибудь престарелый вельможа?
— Как бы не так! — ответил Чарли. — Это экс-король До Канг Сай Ле Банг.
— Ого! — удивилась Шано. — А ты где пропадал, пока мы играли с его высочеством?
— Бегал деньги менять, — Чарли потряс в кармане гинеями. — Королям не пристало играть иначе, как на золото. А о чем вы разговаривали?
— Ну-у, он почему-то хотел знать, приехала я с мужем или одна. Как ты полагаешь, зачем бы ему это?
— Кгхм, — призадумался Чарли. — Может быть, государь хотел пригласить тебя в гости?
— А муж тут при чем?
Чарли объяснил, что незамужним женщинам не принято входить в чужой дом: женщина может ходить в гости только в сопровождении мужа; незамужняя женщина, переступившая порог чужого дома, автоматически считается женой хозяина.