Анита опустилась в глубоком реверансе. Султан посмотрел на Ровену, как будто ожидал, что она последует ее примеру. Но девушка осталась стоять, испепеляя султана гневным взглядом.
Его губы изогнулись в слабой неприятной ухмылке. Мотнув головой, он дал Аните знак удалиться, и та бесшумно исчезла.
Султан продолжал разглядывать Ровену в молчании. Наконец он заговорил.
— Ты не кланяешься мне, а значит, выказываешь непочтительность. Ради твоего же блага советую исправить манеры.
Молчание.
Ровена не ответила и не присела в реверансе.
— Ты не привыкла к нашим обычаям, — тон султана был холодным и ровным, — поэтому я даю тебе еще один шанс. Ты падешь передо мной ниц сию же секунду.
Ровена твердо встретила его взгляд и не пошевелилась.
Султан медленно поднялся с золотого трона. Потянувшись за его спинку, он что-то достал. Ровена вздрогнула, увидев, что это кнут.
Султан спустился с возвышения и принялся ходить вокруг девушки, не спуская с нее ледяного взгляда. Сердце Ровены колотилось от страха, но она не сдавалась.
Кнут щелкнул.
Султан мастерски направил его так, чтобы он не коснулся Ровены, но она услышала, как близко он просвистел. Вот, значит, как. Он пытается запугать ее. Девушка стиснула зубы и не шевелилась.
Кнут щелкнул еще раз.
Ровена вновь не пострадала, но почувствовала движение воздуха. Кнут прошел совсем близко.
Казалось, непокорность пленницы приводит султана в бешенство. Он щелкал кнутом снова и снова, каждый раз очень близко от Ровены, но не касаясь ее. Девушка стояла неподвижно.
Несмотря на испуг, Ровена чувствовала, что в ней растет ликование. Султан не победил ее, и это сводило его с ума.
Наконец он отшвырнул кнут в сторону и оказался лицом к лицу с Ровеной.
— Зачем ты напрасно тратишь время, сопротивляясь мне? — зло спросил он. — Все равно это сведется к одному: ты будешь ползать у моих ног и молить о пощаде и любви.
— Никогда, — бросила Ровена.
— Что ж, посмотрим, кто из нас прав. Но тебе лучше поскорее усвоить, что ты моя собственность.
— Я не твоя собственность. Я свободнорожденная англичанка, и мои друзья будут меня искать. Тебе стоит остерегаться того, что произойдет, когда меня найдут.
— Мне? Остерегаться? — Он расхохотался. — Никто не придет тебя искать. Герцог Венфилд быстро забудет тебя. Он думает, что ты мертва, и ты в самом деле мертва для мира, частью которого была.
— Если бы вы были английским джентльменом, вы бы вернули меня, — с вызовом сказала Ровена.
— Значит, очень удачно, что я не английский джентльмен. Я хочу тебя! И получу! Мы скоро поговорим. Ты станешь моей женой. И тогда будешь умолять меня о любви.
— Я никогда не буду умолять тебя о любви…
Ровена смолкла, оглушенная мыслью, которая только что пришла ей в голову.
Султан уже отвернулся, показывая, что ее мнение нисколько его не интересует.
В следующую секунду стражники схватили девушку и поволокли к двери. Там ее вернули заботам Аниты.
Ровена молча возвращалась в темницу. Благо, ее оставили в покое и можно разобраться с нахлынувшими мыслями.
Она никогда не станет умолять султана о любви, потому что ее сердце не принадлежит ему и никогда не будет принадлежать.
Она любит Марка.
Марка…
Она всегда любила его.
Сколько же носит она в сердце любовь к нему, отказываясь признавать очевидное?
Быть может, с самой первой их встречи, когда он рассердил ее и в то же время внушил какое-то сладкое волнение. Марк приводил ее в трепет даже тогда, когда казалось, что он ей противен.
А потом они снова встретились в лесу, и она почувствовала его завораживающую силу, хотя все в ней восстало против. Сердце уже тогда подсказывало, что она сможет любить только сильного мужчину. А этот мужчина был сильным.
Он предложил уйти, и она тут же выдумала предлог, чтобы составить ему компанию. Даже тогда она не хотела признавать своих истинных чувств.
«Я люблю его, — шептала она. — Я люблю его. А он любит меня, я знаю, что любит».
Теперь, когда Ровене открылось собственное сердце, она смогла заглянуть и в сердце Марка и увидела там такую же всепоглощающую страсть, которая пылала в ней самой, но также выдержку и мудрость, повелевавших ждать своего часа.
Ровена вновь видела перед собой глаза герцога, горевшие отчаянием, когда он думал, что она любит другого. Она слышала загадочные слова, которые Марк говорил ей во время их бесед поздними вечерами. Тогда она не понимала значения этих слов, но теперь смысл их открылся ей с поразительной ясностью.
«Я надеюсь, что вы выйдете замуж за человека, который будет любить вас, как вы того заслуживаете, за человека, который сможет положить за вас жизнь».
Он говорил о себе. Теперь Ровена осознавала это всем своим существом. Мужчина, которого она обожает, отвечал ей любовью. И даже в мрачной, безнадежной темнице эта мысль наполнила Ровену радостью.
Анита вернулась через несколько часов с двумя женщинами, которые несли диковинный восточный костюм, сшитый, судя по всему, из золотой парчи.
— Тебя призывают, — объяснила Анита. — Султан желает, чтобы ты надела это.
Она указала на принесенную одежду, которую женщины разложили на кровати.
— Я такое не надену, — тут же сказала Ровена.
Анита сделала женщинам знак, и те схватили Ровену, стащили ее с кровати и стали срывать с нее одежду.
— Пустите! — пронзительно кричала Ровена, но женщины не обращали на нее внимания и спустя миг раздели ее догола.
— Теперь надевай это, — сказала Анита, поднимая костюм.
Ровена в отчаянии смотрела, как забирают ее платье, не оставляя ей другого выбора, кроме как надеть чуждый наряд. Как она и боялась, костюм включал брюки. Коротенькая кофточка из золотого атласа прикрывала ей только грудь.
— Это неприлично! — ахнула девушка, разглядывая свой голый живот.
Женщины только пожали плечами. Они причесали Ровене волосы и надели ей на голову золотой тюрбан, на который нацепили вуаль так, чтобы и нижняя часть лица оставалась закрытой. Потом они повесили украшения на шею и обнаженную талию девушки.
«Теперь я выгляжу как обыкновенная наложница», — с тоской подумала Ровена.
Она пробовала сопротивляться, когда ее взяли за руки и повели из комнаты, но бесполезно. В комнату вошли еще две женщины и легко заставили отбивающуюся Ровену идти с ними.
Казалось, их путь длился целую вечность, но наконец Ровена очутилась на балконе, выходящим во внутренний дворик.