— Очень невоспитанные существа, — обиделась Тиана.
— Ну… природа у них такая… — вздохнул Трикс. — Если бы ты просидела тысячу лет в лампе, ты бы тоже была не в духе.
— А как его вызвать?
— Надо потереть лампу… — Трикс достал носовой платок. — Рискнем?
Тиана храбро кивнула.
Выбрав тот уголок платка, что был почище, Трикс несколько раз провел им по сияющему боку лампы и быстро поставил ее на песок. Лампа вздрогнула. Крутанулась вокруг оси и замерла. Из носика повалила тонкая струйка черного дыма. Трикс и Тиана отошли на пару шагов.
Струйка поднялась вверх, поколыхалась немного — и стала раздуваться в черное облако. Внутри облака засверкали искры и заплясали языки пламени — джинны, по всеобщему мнению, были существами огненными. Трикс нервно сжал рукоять сабли, хоть и сомневался, что она поможет против джинна.
— Слушаю тебя, мой господин и… и моя госпожа, — произнес появившийся джинн. — Кто лампу-то тер?
Джинн выглядел совершенно не так, как ожидал Трикс. На картинках их обычно изображали страшными бородатыми великанами, у которых вместо ног клубились облака дыма, уходящие в лампу. А этот джинн был молодой парень, сверстник Трикса, с открытым симпатичным лицом еще не знавшим бритвы. Одет он был в узкие белые брюки и приталенную рубашку, расстегнутую на груди. Трикса джинн едва удостоил беглым взглядом, зато на Тиану уставился с явным удовольствием и тут же принялся ей улыбаться.
— Эй! — одернул его Трикс. — Это я тер лампу, я твой хозяин.
— Обидно, — сказал джинн. — Слушаю и повинуюсь, хозяин.
— Почему ты так выглядишь? — спросил Трикс. — Чтобы нас не напугать?
— Ты желаешь это знать? — любезно спросил джинн.
— Нет, не желаю! — Трикс вовремя заметил подвох. — Просто спрашиваю.
— Если просто спрашиваешь, то могу и не ответить, — насмешливо сказал джинн. — Но так и быть, объясню. Я так выгляжу, потому что, по меркам джиннов, я еще молод и являться в образе могучего бородатого старца было бы с моей стороны слишком самонадеянно. Но пусть тебя это не радует — я все равно могуч и коварен. Зовут меня Китап. Родился я три тысячи семьсот пять лет назад в семье достойных джиннов средних магических способностей. Уже в первые дни моей жизни родители убедились, что я самый красивый, умный и здоровенький джинн на свете. В возрасте полутора месяцев я начал хорошо держать головку и улыбаться при виде мамы…
— Постой, постой! — замахал руками Трикс. — Если ты собираешься так пересказывать нам всю свою жизнь, то мы успеем состариться и умереть.
Китап пожал плечами:
— Слушаю и повинуюсь. Я в этой дурацкой лампе просидел три тысячи шестьсот девяносто лет. Знаешь, хочется как-то выговориться. Но если ты настаиваешь — прекращаю дозволенные речи.
— Не обижайся, джинн! — сказала Тиана. — Это очень-очень грустно, что ты так долго сидел в лампе. Наверное, тебе было очень грустно и одиноко?
— Вообще-то нет, — признался Китап. — Мы, джинны, живем, только когда нас призывают. А в лампе мы… — Он задумался. — Можно сказать, что спим.
— А как же тогда те истории, когда джинн говорит человеку: «Первую тысячу лет я обещал исполнить три желания того, кто меня спасет. Вторую тысячу лет я обещал быть его вечным рабом. А на третью тысячу лет я поклялся убить того, кто меня освободит!»
— Я слышал много таких историй, — вздохнул Китап. — Бессонница — это ужасно. Случаются, конечно, прискорбные инциденты.
— Расскажи мне правила, — попросил Трикс. — Это не желание, сразу говорю!
— Справедливая просьба, господин и повелитель, — кивнул Китап. — Итак, ты имеешь право на три желания, которые я обязан исполнить. После этого ты обязан бросить лампу на том месте, где произнес последнее желание, и тот, кто ее найдет, имеет право еще на три желания… — Китап вздохнул и снова посмотрел на Тиану. — Итак, я попал на шесть желаний. Но радует то, что у меня будет столь прелестная повелительница…
— Ты не отвлекайся, — буркнул Трикс.
— А что еще? Ах да. Я не могу даровать тебе всемогущество или хотя бы волшебные способности… впрочем, сдается мне, ты и сам волшебник?
Трикс кивнул.
— Я не могу оживить мертвых, — продолжал джинн. — Ну и наконец, я не могу вмешиваться в человеческое сознание.
— Это как?
— Повторяю для простаков, — невежливо ответил Китап. — Я не могу заставить любить, ненавидеть, служить и вообще каким угодно образом менять свойственные человеческому индивидууму убеждения и чаяния.
— Понятно.
— Ну и последнее. Мы, джинны, существа простые. — Китап ухмыльнулся. — Хрупкость человеческую недооцениваем, желания часто понимаем буквально. Так что выполнение любого желания может привести к гибели господина и повелителя, а порой и к полному уничтожению прилегающей местности. Будь осторожен в своих желаниях!
— Это я знаю, — вздохнул Трикс.
— Китап, ты же такой симпатичный и добрый парень… — внезапно сказала Тиана. — Может, ты подскажешь нам, как правильно попросить тебя вывести нас из пустыни?
Китап задумчиво посмотрел на Тиану. Пожал плечами:
— Да так и попросите. Китап, выведи нас из пустыни.
— И все? — поразился Трикс.
— Мне кажется, это самое логичное, — разъяснил Китап.
— Трикс, миленький… — Тиана повернулась к юноше. — Пусть Китап нас выведет из пустыни!
— Хорошо… — Трикс вздохнул, хотя что-то в нем протестовало, чувствуя подвох. — Китап, я прошу тебя вывести нас из пустыни!
— Принято к исполнению, — кивнул джинн. — Пошли!
— Как пошли? — возмутился Трикс. — Нам надо быстро!
— Тогда побежали, — сказал Китап. И, хлопнув ладонями по бедрам, весело расхохотался: — Нет, ну надо же! Не может быть! Такая старая хохма — а сработала! «Нам надо быстро! Тогда побежали!» Поверить не могу, что сработало! Мама будет в восторге!
Трикс от возмущения не знал, что и сказать. Тиана смущенно потупилась.
— Отказываетесь от желания? — спросил Китап, отсмеявшись. — А то пойдем, тут хода-то всего месяца два-три…
— Отказываемся, — мрачно сказал Трикс.
— Слушаюсь, мой господин и повелитель, — кивнул Китап. — Желание аннулировано. У вас осталось еще два желания. Слушаю и повинуюсь!
Трикс задумался. В конце концов, он волшебник и привык работать со словами. Заклинания — они ведь как джинн, требуют очень точной формулировки…
— Я желаю, Китап, чтобы ты доставил меня и Тиану в столицу Самаршана город Дахриан, в сады дворца султана, доставил настолько быстро, насколько это возможно, при этом не причинив никакого вреда явного и неявного, скрытого и открытого, а, напротив, тщательно оберегая от всех возможных опасностей, которые могут произойти в пути и по прибытии в Дахриан.